Книга Хозяйка заброшенного замка, страница 6 – Надежда Соколова

Затем я подошла к умывальнику, вылила ледяную воду из кувшина в таз и смыла с лица и рук остатки земли и усталости. Свежая, прохладная вода освежила разум. Переодевшись в чистое, но такое же простое домашнее платье из мягкой шерсти, я наконец позволила себе долгожданный отдых.

Моим убежищем был не парадный будуар, а небольшой кабинет, смежный со спальней. Его главным сокровищем был массивный дубовый стол, заваленный книгами и свитками, а у стены стояли стеллажи, доставшиеся мне от прежней владелицы этоготела — той Ирен, которая, как выяснилось, тоже любила уединение и чтение. Я уселась в глубокое, потрепанное кресло с высокой спинкой, застеленное овчиной, и протянула руку к знакомому толстому фолианту в потертом кожаном переплете с медными застежками. «Мифы и сказания Терранского королевства и сопредельных земель».

Открыв книгу, я погрузилась в мир, столь же странный и не до конца понятный мне, как и моя новая жизнь. Легенды о древних волшебных родах, чья кровь якобы до сих пор течет в жилах знати, вроде моего брата. Сказания о Духах Леса, с которыми когда-то заключали договоры, и о тварях Теней, что пришли после Великого Разлома. Я читала про старых богов, чьи имена теперь редко вспоминали, и про новые культы, набирающие силу в городах. В этих историях была не только сказка. Сквозь них проступала история этого мира, его законы, его опасности. Иногда, натыкаясь на описание какого-нибудь забытого обряда или существа, я ловила себя на мысли, что подсознательно ищу ключ, лазейку — может быть, даже способ вернуться назад, на Землю, в свою прошлую, такую понятную жизнь. Но чаще чтение уносило меня просто в другое измерение, где усталость тела и тоска по дому отступали перед магией слова и величием вымысла, который здесь, в этих стенах, уже не казался полностью вымыслом. Тишину комнаты нарушало лишь потрескивание поленьев в камине да шелест пожелтевших от времени страниц.

Следующее утро выдалось хмурым и еще более колючим. После завтрака тем же плотным хлебом с сыром и горячего отвара мы с Ирмой облачились в самую рабочую свою одежду. К нам присоединился и Якоб — его седая борода торчала из-под намотанного поверх ушей шерстяного шарфа, а в руках он нес старый, потрепанный мешок, набитый соломой и обрезками войлока.

Животные — наше скромное, но бесценное богатство. Пять вечно недовольных на вид кур, один важный и драчливый петух, три степенные козы с умными желтыми глазами и одна старая, добрая корова по имени Буся. Их загоны, сколоченные из грубых бревен и примыкавшие к сараю, были нашей следующей целью. Зима здесь умела пробираться в каждую щель, и наша задача была законопатить эти щели, дать живности шанс пережить стужу.

Воздух был тих и неподвижен, пах снегом, который все еще не решался упасть. Якоб, не тратя слов, взялся за самый продуваемый угол загона для коз, начал забивать дополнительные плахи и конопатить зазоры паклей. Его движения были точными и экономными, выверенными долгими годами жизни в этих краях.

Мы с Ирмой занялись курятником. Мои перчатки плохо слушались, цепляясь за грубые доски, когда я подавала Ирме связки сухого папоротника и соломы, чтобы она укладывала их на стены изнутри, создавая дополнительную воздушную прослойку. Куры копошились у наших ног, надеясь на поживу, а петух зорко следил за нами со своей жердочки.