Книга Все потерянные дочери, страница 217 – Паула Гальего

— Я чувствую твое сердце, — говорит она ей очень тихо, но, как бы она ни шептала, в лесной тишине солдаты её слышат. Никто ничего не делает и не говорит. — Чувствую, как быстро оно бьется.

Думаю, проявления связи у каждой пары разные, но я понимаю, о чем она.

— Я хочу покончить с этим, — признается она, и вместе с её голосом я чувствую легкую дрожь, едва уловимый след силы, срывающейся с её пальцев.

Нирида делает глубокий вдох. — Придерживайся плана, — приказывает она жестко.

Ева поджимает губы. — Да, мой командор, — отвечает она с напряжением.

Моя подруга сглатывает, и я не могу предугадать, что она сделает, когда она наклоняет голову вперед, берет лицо ведьмы в ладони и прижимается лбом к её лбу, прежде чем прошептать: — Я просто хочу, чтобы в конце всего этого ты осталась жива.

Ева молчит так долго, что смотреть на них становится слишком неловко, слишком интимно, и я отвожу глаза. Если ответ и был, я его не слышу.

Нирида рассказала мне, что произошло в битве за Илун. Рассказала, что Ева не захотела говорить об этом позже, что она ограничилась извинениями и притворилась, что ничего не было: ни тогопоцелуя, ни других, которыми они обменивались раньше.

Птица с синим оперением пролетает над нашими головами, когда ночь окончательно выпроваживает день. Это сигнал, и в моем сердце начинает звучать песня войны.

Нирида проходит мимо меня, встает во главе, в авангарде, и отдает приказ.

Заклинание, скрывавшее нас, спадает, и Дочери Мари освобождаются, как и их сила, чтобы сопровождать нас в бою, пока мы приближаемся к стенам.

Тогда Львы, которые уже несколько часов находятся в напряжении с тех пор, как начало исчезать их оружие, видят нас.

Вдали трубит рог. Волк приближается к городу.

Вой распространяется и нарастает, как и крики, и далекий звон колоколов. Должно быть, они увидели и флот.

Мы атакуем их со всех флангов одновременно. Сегодня падет не только город, но и вся территория Сирии.

Я беру свою роту и разворачиваюсь одновременно с Нисте. Ева остается с Ниридой во главе войска, следя, не атакуют ли нас снарядами. Львы, однако, не отвечают. Должно быть, у них совсем плохо с припасами.

Крестьяне, находившиеся поблизости, бегут укрыться внутри. Огромные ворота королевства начинают закрываться, как только мы появляемся, и все спешат спрятаться за стенами; или, по крайней мере, почти все.

Пастух с овцами и бровью не ведет, видя наше появление, и не бежит прятаться. Он позволяет моей роте спокойно пройти мимо, невозмутимо кивая моим солдатам, когда те приветствуют его. Даже в Королевстве Львов есть Волки — по духу и сердцу, изгнанники или сочувствующие магии и старым богам. А может, это просто терпимый человек, способный к состраданию.

Ворота с этой стороны только что закрылись, когда Ева останавливается. Она простирает руки к небу, и синяя птица возникает из ниоткуда, словно рождается из неё самой. Она взмывает вверх, как стрела, пересекающая небосвод, стрела синего света, тающая во тьме.

Еще три появляются с каждой стороны стен. Все они поднимаются, пока не превращаются в четыре синих огня на небосводе, ярких и пророческих.

И тогда Ева взрывает ворота. Они превращаются в щепки дерева и металла, в пыль и ничто.

Со стен, где начали исчезать солдаты, атаки нет. Ни катапульт, ни лучников. Одетт, должно быть, преуспела. Моя Одетт. Скоро я буду с…