Онлайн книга «И оживут слова»
|
– Ты почему не спишь, дочка? – Добронега приподняла лампу, стараясь меня рассмотреть. – Я… я с Серым играла, – почти не соврала я, понимая, что иначе объяснить свой вид просто не смогу. – Хорошо все? – прищурилась Добронега. – Да, – я попыталась улыбнуться, но губы не слушались. Серый снова метнулся к калитке и стал биться в доски. – Серый беспокоится, – негромко проговорила Добронега, не отводя от меня взгляда. – Пойдем в дом. Я послушно пошла следом, уже на крыльце напоследок оглянувшись на Серого. Пес носился кругами по двору и то и дело прыгал на высокий бревенчатый забор, скребя когтями дерево. Отчего-то у меня засосало под ложечкой. Мне хотелось успокоить его, но Добронега потянула меня в дом, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Послушно отправившись в покои Всемилы, я умылась, переоделась и забралась в постель. Понимала, что после сегодняшнего разговора еще долго не усну, но приготовилась притвориться спящей, если вдруг Добронега вздумает меня проведать. Она и вправду пришла. И вошла так тихо, что притвориться спящей я не успела. Мать Радима посмотрела на меня без улыбки и протянула мне кружку с отваром. – Выпей, дочка, – ласково сказала она, и ее голос совсем не вязался со взглядом. От чашки шел знакомый запах, от которого у меня тотчас закружилась голова. Я могла отказаться. Вряд ли Добронега справилась бы со мной силой. Но мне некуда было идти, не к кому обратиться, а еще я вспомнила, что смесь для этого отвара готовил Альгидрас. Может, раз он, глядя в глаза, соврал в этом, то врет и в другом? Может, они все здесь врут? Я посмотрела на неестественную, точно приклеенную, улыбку Добронеги и протянула руку за кружкой. ![Иллюстрация к книге — И оживут слова [book-illustration-1.webp]](img/book_covers/115/115299/book-illustration-1.webp "Иллюстрация к книге — И оживут слова [book-illustration-1.webp]") Темно и страшно бывает не только ночью. Это Всемила знала еще с детства. Знала, что темнота и Тот, кто всегда зовет, могут подкрасться в любой момент. И защитить от них мог только один человек: самый сильный, самый верный. Только рядом с Радимом Тот, кто всегда зовет, отступал. Чуял силу, боялся. Стоило лишь сжать покрепче руку брата – и было не так страшно падать в черноту, потому что даже во тьме Всемила знала, что Радим тоже там, с ней. Голос был с ней всегда, сколько Всемила себя помнила. И страшный то был Голос. Нет, он не заговаривал с ней почем зря, не пересказывал древние сказания, как бывает с иными. Просто раз за разом налетала чернота, и в ней был Тот, кто всегда зовет. Страшный, злой. Он кричал раз за разом: «Ты будешь моей! Только моей!» И как бы ни вырывалась Всемила, как бы ни билась в путах, чуяла: не вырваться, заберет, вот сейчас заберет. И только Радимушка спасал. В первый раз Всемилаиспугалась, что Радим забудет о ней, когда в Свирь приехала Злата. Злата и Радим были нареченными давно. Всемила как-то спрашивала брата, как давно, – так тот только отмахивался. «Всегда, – говорил, – это было». «Всегда» казалось Всемиле слишком долгим сроком. Уже бы и хватит. Пусть бы эта Злата вовсе не появлялась в Свири. Впрочем, сперва она и не появлялась. Радим все больше сам к князю ездил и каждый раз возвращался совсем другой – взрослый, и словно думал все о чем-то. И страшно Всемиле было – словами не описать. Мать тут была не помощница, потому что все повторяла, что за женой Радимушка о сестре не позабудет. А ну как позабудет? Ну как та свои порядки заведет? И хоть знала Всемила, что не такой Радим, чтобы забыть и забавы их детские, и секреты, а все одно… Вдруг? |