Книга Почти 15 лет, страница 160 – Микита Франко

Злость, не найдя выхода, осела внутри — это же он во всё виноват! Как он мог ничего этого не заметить?

Не обратив внимания на время, он позвонил Льву, в глубокую сибирскую ночь. Тот ответил быстро и сразу спросил:

— Всё в порядке?

Слава выдохнул:

— Ну, не считая нашего сына…

— Я договорился, завтра съезжу в больницу, узнаю условия.

— Я изучил телефон.

Голос Льва стал напряженным:

— И что там?

У Славы дрогнули губы.

— Там всё, чего мы никогда не хотели бы узнать о малыше Мики.

В холле пахло хлоркой, медикаментами и кошачьим кормом — Лев засомневался, не перепутал ли наркологичку с ветеринаркой. Пройдя вглубь, заметил стенд с информацией о СПИДе (значит, не перепутал), а рядом коморку, за окошечком которой прятался охранник. Из-за двери, предварительно мяукнув, нечто рыжее и полосатое выпрыгнуло Льву под ноги, и тот с брезгливостью сделал шаг назад. Повернулся к посту охранника (за бликами стекла было не различить лица) и поинтересовался: — У вас в больнице что, живёт кот?

Охранник оказался охранницей и тонкий, неожиданно визгливый голос, ответил:

— А мы его в отделения не пускаем! Тут он никому не мешает!

— Это не гигиенично, — буркнул Лев, отходя в сторону.

Со второго этажа спустился Дмитрий Викторович — заведующий детским наркологическим отделением — ныне статный, рано седеющий мужчина, в халате на все пуговицы, а когда-то просто Димон, мешавший четыре вида разного алкоголя на студенческих вечеринках, и никогда не пьянеющий. Они со Львом пожали друг другу руки.

Странно у медиков заведено: можно не общаться двадцать лет, а можно и вовсе быть незнакомцами, но одна фраза: «Я тоже врач» способна временно сделать друзьями кого угодно.

Вот и Лев стал пятиминутным другом для Дмитрия Викторовича — для парня, мимо которого он обычно проходил с мыслями: «И этот дебил будет лечить людей?..». Похоже, будет — его сына.

— Привет, — слегка наклонил голову Дмитрий.

— Привет, — кивнул Лев.

— Ну, экскурсия начинается со второго этажа, — он указал подбородком в сторону лестницы. — Идём.

И он пошёл: сначала в отделение детоксикации, где пахло куревом, а воздух казался заволоченным пеленой дымки. Дети и подростки, от десяти до семнадцати лет, прижались костлявыми телами к стенам, когда они вошли, и по-волчьи вперили глаза. Лев украдкой осмотрел их серые лица, прошелся взглядом от впалых щек до трещин на губах, и отвернулся. Мики никогда таким не будет.

Никогда же?..

— Сюда попадают, когда нужно снять ломку или вывести дрянь из организма, — объяснял Дмитрий. — Короче, здесь можно прокапаться.

Он резко остановился, развернулся ко Льву (тот едва успел затормозить) и хмуро спросил:

— Что употребляет?

— Траву… — растерянно ответил Лев.

— И всё?

— Не знаю. Надеюсь, что да.

Он кивнули повёл его дальше, к лестнице. Сказал:

— В этом случае, если воздержится от употребления, можно начать с отделения на первом этаже.

— А что там? — спросил Лев, поравнявшись с коллегой.

— Увидишь, — заинтриговал он, жестом швейцара открывая передо Львом выход к лестнице.

Он прошел через двери и Дмитрий, обгоняя, повел его за собой на первый этаж.

Это был будто бы другой мир: за дверью с вывеской «Реабилитация», вместо курева, пахло праздником: мандарины, свежая выпечка, хвойный аромат, смешиваясь, напоминали Льву, что вообще-то только-только наступил Новый год. Он осмотрелся: в палатах нет дверей, вход в комнаты украшают резные полукруглые арки, стены выкрашены в не-по-больничному зеленый — яркие, сочные, салатовые. Уже совсем другие, розовощекие, подтянутые или просто упитанные мальчики и парни сидят с книгами в мягких креслах, занимаются в тренажерном зале или вполголоса общаются друг с другом в палатах.