Книга Почти 15 лет, страница 147 – Микита Франко

— Ахренительно. Тебя не было пару часов, но ты успел накачаться наркотой.

Он никогда так не злился, ни на кого. Он хотел его ударить, а ведь он же не такой — он не бьёт людей. Он не хотел бить даже уродов, которые цеплялись к нему на улице, когда он был подростком, а теперь хотел врезать собственному сыну.

Или не врезать даже, а просто схватить за грудки и бить об стену, и кричать: «Что ты наделал? Что ты, блин, наделал?! Что ты сделал с собой? Что ты сделал со мной?! Что ты сделал с моим представлением обо мне, с моей верой, что я — нормальный человек?! Потому что, если я нормальный, как я мог вырастить тебя таким?! Если я нормальный, почему я хочу тебя нахрен убить?!»

Он тяжело дышал, не сводя взгляд с сына, умоляя себя держаться: «Если ударишь — всё станет ещё хуже».

— Я не под наркотой! — раздражающе выкрикивал Мики. — Почему ты мне не веришь?

— Потому что тебе невозможно доверять, — жестко ответил Слава. — Теперь я понимаю, почему Лев тебя бил.

Мики, задохнувшись от возмущения, выпалил в тон ему:

— Теперь я тоже понимаю, почему Лев бил тебя!

Слава резко поднялся на ноги и, направляясь в гостиную, бросил Мики:

— Пошёл в свою комнату. Видеть тебя не хочу. С Новым годом.

Он хлопнул дверью гостиной, а через секунду услышал, как с грохотом ударилась о косяк дверь детской. Слава схватил мобильный, зашёл в контакты, прокрутил вниз, до Льва, сразу за ним шёл Макс — как иронично — и, занеся палец над первым, он замер на секунду.

«А что я ему скажу?» — подумалСлава.

Он чувствовал, что, пока не успокоится, не сможет об этом говорить. Ему хотелось кричать. Ему хотелось плакать. Ему хотелось, чтобы его пожалели. Ему хотелось услышать, что он всё делал правильно, просто… просто так получилось, а он ни в чём не виноват. Ему хотелось побыть маленьким, и чтобы кто-то другой, кто-то взрослый, сказал ему, что теперь делать.

Он опустил палец ниже и нажал на имя, следующее сразу за Максом. Он позвонил маме.

Шли долгие гудки. Слава даже думал, что она не ответит, но вдруг — шорох и встревоженный голос:

— Слава? У вас всё хорошо?

Он молчал, борясь со слезами. Именно в тот момент, когда он услышал мамин голос, они начали прорываться наружу.

— Слава?..

— Мам… — хрипло выговорил он.

— Славик, что случилось? — казалось, она сейчас тоже расплачется.

Всхлипнув, он проговорил:

— Мам, у меня был очень плохой день.

Это был странный Новый год.

В семь вечера Тахир неуверенно, как будто впервые, переступил порог квартиры. Глянув на Льва, он осторожно снял рюкзак с плеч и опустил его на пол — внутри что-то звякнуло. Лев напрягся:

— Это что, алкоголь?

— Ага.

— Я просил не брать.

— Я не знал, что мы будем делать, если не брать, — оправдался Тахир. — Ты меня ещё ни разу не приглашал без… всего.

Без всего — значит, без секса и алкоголя. Такое действительно случилось впервые.

— Разговаривать, — пожал плечами Лев. — Что там у тебя? Покажи.

Тахир присел, расстегнул большой отдел рюкзака и вытащил две стеклянные бутылки: виски и мартини. Лев обе забрал, сходил на кухню, откупорил, вылил и выкинул пустые тары в мусорное ведро. Будь мусоропровод прямо в доме — отправил бы сразу в него, но хрущевки такими благами цивилизации не располагали.

Звук льющейся из горла жидкости заставил иранца мигом разуться и прибежать на кухню.