Книга Почти 15 лет, страница 146 – Микита Франко

В раздражении он перевернул перекись на диск, смочил и прижал к ране на лице сына, не размениваясь на нежности. Мики зашипел и жалобно заойкал.

Макс, помявшись позади, осторожно спросил:

— Мы ещё увидимся?

— Нет, — быстро ответил Слава.

— Ну, может, и к лучшему, — со вздохом сказал Максим. — Раз у тебя такие гены.

Когда дверь за спинойхлопнула, Славе стало легче — на долю секунды, пока он не вспомнил, что с Мики тоже предстоит разобраться. Ему хотелось сесть рядом, прислониться спиной к стене и расплакаться: ну, почему так — только решится одна проблема, как сразу появляется другая?

Тогда он даже не догадывался, что через какую-то минуту проблема, из-за которой он был готов расплакаться, раздуется до невероятных масштабов. Тогда он думал, что Мики просто пьяный. Всего лишь пьяный.

— Мики, что с тобой не так? — спросил он, залепляя рану пластырем.

— Это с тобой что не так? Все твои мужики распускают руки, не замечал?

— Вообще-то ты сам его ударил.

Слава не знал, что говорить. Вокруг был хаос, а в мыслях — ещё хуже, он не успел решить, кого считает больше виноватым, и потому отвечал первое, что приходило в голову.

— Да потому что… — плаксиво начал Мики, но запнулся: — Какого хрена вообще? Зачем ты его сюда привёл?

Он вскинул на него обиженные глаза — огромные, как два черных диска — и Славу пронзила тошнотворная догадка: это был не алкоголь.

— Это моя квартира, я могу приводить сюда, кого захочу, — деревянно ответил он, едва заметно — чтобы не спугнуть — оглядывая сына.

— Нет, не можешь! — капризно возразил он. — Боже…

Мики закрыл лицо ладонями, и Слава заметил, как тонкие пальцы трясутся в лихорадочном треморе. Славу начало затягивать в бездну отчаяния: он несколько дней привыкал к мысли, что сын может напиться, но ни разу не подумал о наркотиках. Он вообще никогда об этом не думал, даже в рамках сумасшедшего родительского беспокойства, когда переживаешь обо всём подряд: о беременности, раннем браке и «он, наверное, никогда не будет работать», даже тогда он не думал о наркотиках. Ни в одном страшном сне не видел таких сюжетов. Разве это не про других мальчиков и девочек? Разве он не учил его, что наркотики — это плохо? Разве не рассказывал про разрушительные примеры знакомых? Разве он настолько плохой отец, что у него мог вырасти наркоман?

А Мики, тем временем, что-то жалобно говорил. Говорил, но Слава его не слушал, потому что проживал совсем другую, оторванную от реальности жизнь. В этой жизни Мики выносил технику из квартиры, шарился по притонам и да — никогда не работал.

— Ты закончил? — спросил он, когда сын замолчал.

— Не слушай меня, — шепотом попросилМики. — Я не знаю, зачем это говорю. Это не я.

— Я вижу, что это не ты, — растерянно ответил Слава. — Посмотри на меня.

Мики с силой прижал ладони к глазам.

— Нет.

— Мики, убери руки, — потребовал Слава.

— Нет, нет, нет!

Слава схватил сына за запястья, разводя руки в стороны, и это был первый раз, когда он сделал с ним что-то насильственное, что-то, что Мики не хотел, а он — заставил. Слава почувствовал себя гадко, что приходится так обращаться с другим человеком, но… так было надо.

Мики усиленно отводил взгляд, и Слава спросил:

— Что ты принимал?

— Ничего.

— Уже поздно отпираться.

— Нет, не поздно, — упорствовал Мики.

Разозлившись, он откинул от себя его запястья, и Мики поморщился. Слава почему-то испытал гадкое удовлетворение от этого.