Книга Почти 15 лет, страница 150 – Микита Франко

Лев фыркнул:

— Чего?

— У нас так заведено.

— Заведено?

— Да, геи на всякий случай меняют пол, чтобы их не казнили.

— Что?..

Лев не знал, можно ли над этим смеяться, но не мог удержаться от ошалелой улыбки: это что, на самом деле где-то происходит прямо сейчас?

— Если в какой-то семье обнаруживается гомосексуал, родственники либо отказываются, либо просят сменить пол… На, помой рис, — он передал Льву казан, а сам продолжил: — Понимаешь, тут третьего не дано. Нет варианта просто принять, потому что это не может быть просто. Это значит смириться, что твоего близкого человека в любой момент могут убить.

Насыпав два стакана риса в казан, Лев, потеснив Тахира, прошел к раковине. Включив воду, заметил:

— Вижу, пол ты не сменил. Или ты был девочкой?

Тахир опять ответил очень серьёзно:

— Что? Нет конечно.

Лев тяжко вздохнул. Он не понимал, как можно сблизиться с человеком, который не смеется с твоих шуток — Славу получилось рассмешить в первые же минуты разговора, а тут… Может, это языковой барьер? Всё, что кажется смешным на русском, иначе звучит по-английски? Или разный культурный фон мешает им пробиться друг к другу? Или он просто потерял хватку и стал несмешным?.. Только не это.

Он поставил рис на плиту и снова повернулся к Тахиру.

— Мы с родителями договорились, что я уеду из страны, — рассказывал тот. — Для этого мне пришлось два года отслужить в армии, потому что иначе у нас не выдают паспорта. Потом я получил туристическую визу и приехал сюда.

— Почему именно сюда?

— Мне нужна была страна без строгой миграционной политики. Испугался,что в Европе быстро поймают.

— Ты нелегал что ли?

— Да. С тех пор, как истекла моя туристическая виза.

— А когда она истекла?

— Пять лет назад.

Лев снова присвистнул, но не нашёл, что ответить. Когда он планировал этот вечер, он думал, что поговорит с Тахиром обо всём, что месяцами замалчивалось: например, о том дне, когда он подливал ему в баре, о странном пробуждении в квартире с посторонним, о следах на руках, про которые Тахир сказал: «С кем не бывает». Но эта история как будто бы ответила на все его вопросы сразу: казнь за секс с другим человеком — а с кем не бывает? Он больше двадцати лет жил в норме, которая для Льва называется «пиздец, пиздец, крайней степени пиздец, этого не может быть», что уж тут говорить о культуре согласия…

Поэтому Лев о ней говорить не стал. Они молча доделали плов (Тахир смешно называл его «эстамболи»), а потом ели его, сидя на полу перед телевизором, смотрели «Иронию судьбы» и пили колу (она должна была разбавлять виски, но не судьба). Говорили о ерунде: Лев удивлялся, что за пять лет в России Тахир ни разу не посмотрел «Иронию судьбы», а Тахир говорил: «Это странный фильм» и «Что-то как-то не очень смешно». Когда в финальной сцене главный герой поцеловался со своей Надей, Тахир, как подросток на киносеансе про любовь, тоже потянулся за поцелуем.

Это могла бы быть захватывающая история. Русский и иранец. Врач и нелегальный мигрант. Бывший скинхед и бывший мусульманин. Жаль, что они не живут в любовном романе.

Лев отодвинулся и сказал:

— Знаешь, я думаю, мы видимся сегодня последний раз, — очень мягко сказал, без заносчивости.

Тахир растерялся:

— Почему?

— Потому что ты не смотрел «Иронию судьбы».

Тахир удивленно мигнул. Четвертая шутка — снова мимо.