Книга Окна во двор, страница 215 – Микита Франко

Да, мы выехали на лед. Это было самое подлое и неожиданное преступление против моего инстинкта самосохранения.

Вторую ночь мы провели в Иркутске, а с утра пораньше двинулись дальше. Уже через полчаса пути можно было разглядеть забрезжившую вдали темно-синюю гладь. Сначала я думал: вода. Но когда мы подъехали ближе, понял: лед.

Обрадовавшись, что эта бесконечная дорога вот-вот закончится, я расслабился, вставил наушники в уши и на время отключился.

В моем представлении путешествие на Байкал должно было выглядеть так: мы доезжаем до Байкала, подбираемся к самому озеру, выходим из машины и радуемся, что сделали это. В представлении Льва все оказалось по-другому: путешествие на Байкал – это проехаться по сраному льду в конце, блин, марта. Но догадался я об этом, когда размеренная Love of my Life сменилась на Smells Like Teen Spirit, и я открыл глаза от резкого удара музыки по ушам, обнаружив себя посреди сплошного заснеженного пространства. Ехали мы с черепашьей скоростью по расчищенной ледовой дороге. Ваня, высунувшись в окно, чуть не задыхалсяот восторга.

На фоне его веселья мне было неловко вот так сразу впадать в слезливую панику, поэтому я дрогнувшим голосом спросил:

– Мы что, едем по льду?

– Да! – радостно воскликнул брат.

– А это… нормально?

– Это федеральная трасса, – ответил Лев. – Здесь безопасно.

– В смысле, официально считается нормальным ездить на машине по льду в марте? – уточнил я.

– Да.

Я кивнул, а сам подумал: «Кошмар, просто кошмар». Лучше бы они официально признали однополые браки, чем вот это.

Лев сообщил, что мы едем на Ольхон. И он, этот Ольхон, вроде бы был совсем рядом, но мы так медленно ползли, что путь занял не меньше получаса. Все полчаса я теребил наушники, уговаривая себя «потерпеть, совсем чуть-чуть, еще чуть-чуть». Будь мы тут со Львом только вдвоем, я бы уже рыдал и умолял его развернуться обратно, но рядом с Ваней, которого приводила в восторг любая безумная опасность, мне было стыдно так расклеиваться.

Наконец эта бесконечная дорога закончилась, и под колесами зашуршал грунт. Я выдохнул, не скрывая облегчения.

Единственная федеральная трасса, которую содержали в порядке, пролегала через лед. На самом Ольхоне все дороги оказались грунтовыми, и машину качало на них из стороны в сторону, словно во время землетрясения. Вокруг нас пролегала пустынная, выжженная земля красноватого оттенка с редкими островками нерастаявшего снега. На целые километры вперед – ни одного дерева.

Лев сказал:

– Похоже на Шотландию.

Меня к тому моменту уже почти не волновала эстетическая составляющая: я бледнел, а затем зеленел каждый раз, как мы подпрыгивали на кочках. Укачивало.

Поездка по острову заняла еще час. Мы проехали синюю табличку «пос. Хужир», и я обрадовался, что началась хоть какая-то цивилизация, а то пустынная местность острова меня порядком напрягала. Но весь поселок, с его низенькими домами и священными столбами, мы объехали стороной. Я подался вперед, чтобы возмутиться:

– Мы что, не здесь останавливаемся?

– Я хочу выехать к диким пляжам, – объяснил Лев.

– Зачем?

– Там нет людей.

Судя по слову «дикие», цивилизации там не было тоже. Я откинулся на сиденье, еще питая слабую надежду, что на этих пляжах стоят какие-нибудь домишки, в которых можно тепло жить, комфортно спать и радостно мыться. Но иллюзии мои оказались недолговечны: когда Лев остановился посреди пустынного пляжа, затянутоготуманом, я понял, что все всерьез.