Книга Окна во двор, страница 169 – Микита Франко

Резко развернувшись на полпути до палаты, я, не сбавляя темпа, пошел на всю их компанию. Парни даже начали отползать назад, не понимая, что я собираюсь сделать, и только Клык сидел, не двигаясь, с любопытством глядя на меня снизу вверх.

Я подошел, взялся одной рукой за столешницу и перевернул стол – игровое поле вместе с домами, отелями, жетонами и кубиками поехало на пол под дружные вопли.

– О, хоть платить не придется! – обрадовался Амир.

Все остальные тоже весьма сдержанно возмутились – наверное, потому что проигрывали, и только Клык со злобным воплемвскочил на ноги. Он вытянул шею вперед, отвел плечи назад и с видом бойцовского петуха медленно пошел на меня. От выражения напыщенной серьезности на его лице мне стало смешно: похоже, он искренне полагал, что выглядит круто и устрашающе.

Толкнув меня, Клык просипел своим прокуренным голоском:

– Че ты ржешь?

Я ему честно сказал:

– Если ты меня еще раз тронешь – я тебя ударю.

– Ты? Меня? Ударишь? – Он посмеялся над каждым словом в этом предложении.

Я покивал ему в тон.

– Я. Тебя. Ударю.

В ту же минуту у меня замелькали искры перед глазами. От прилетевшего в лицо кулака я отпрянул, врезался в стену.

Он первый меня стукнул, так что я считаю, что был ни при чем в нашем конфликте и в том, что случилось дальше, тоже: когда мы начали драться, перевернули стол, зацепили кулер, и пять литров воды залили паркет, а санитары, поскальзываясь на ней, прибежали разнимать нас и растаскивать по разным палатам. Я искренне считаю, что был не виноват, и на следующее утро так и сказал Дине Юрьевне, когда она вызвала меня к себе в кабинет.

– Куда вы вчера ездили с отцом? – спросила она так строго, как будто это имело какое-то отношение к делу.

Я подумал, что сейчас будет не к месту рассказывать, как мы ездили бить Артура, – она может связать этот факт с тем, что я подрался с Клыком, хотя это были два совершенно разных события. Но, с другой стороны, мне не хотелось ее обманывать, я ведь был так откровенен с ней все эти дни.

Поэтому я мялся, протягивая: «Ну-у-у-у…», «Э‐э-э-э…», пока она не сказала:

– Микита, я все равно спрошу у твоего отца. Уж он-то мне не соврет?

– Может, и соврет.

Я правда думал, что Лев может и наврать, а она глянула на меня исподлобья, будто решила, что я глумлюсь. Чтобы хоть с ней отношения не испортить, я рассудил, что лучше сознаться.

– Мы ездили к Артуру.

– Зачем?

– Били его.

Конечно, она тут же начала ойкать и переживать, да еще и пришла к странному выводу, что сама нас надоумила туда поехать. Мол, мы ведь с ней поговорили, а потом сразу драться (она так сказала – «драться», хотя это слово нисколько не подходило тому, что случилось на самом деле, но я ее не поправил).

– Мне нужно позвонить твоему отцу, – говоря это, она нервно перекладывала бумажки на своем столе, как будто искала телефон, хотя он лежал на краю столешницы, прямо под ее носом. – Он меня, наверное,не так понял.

Интересно, что это могло значить – «не так понял»?

Она действительно ему позвонила и опять пригласила в свой кабинет, сказала, что «этот разговор не может ждать ни до завтра, ни до вечера». Хорошо, что было воскресенье. Зная, что Лев приедет, я чувствовал себя как в школе – ну, будто бы я провинился и моих родителей вызвали на ковер.

В итоге, оказавшись все в тех же креслах друг против друга, мы оба выглядели как виноватые школьники, которых вот-вот отругают. Дина Юрьевна, положив ногу на ногу, сидела между нами, надувая ноздри. Она, естественно, не могла нас поругать, потому что психологи так не делают, но все равно чувствовалось, как она не одобряет наш поступок.