Онлайн книга «Дни нашей жизни»
|
– Заберите меня! Пожалуйста! Не уходите! Возвращался в машину я с каким-то другим пониманием реальности. Слава сказал: – И так каждый раз. – Каждый раз? – удивился я. – Ты с ним хоть раз разговаривал? – Нет. Он не вступает в диалог. – А почему он тогда… так? Слава пожал плечами. – Спроси что-нибудь полегче. У машины я остановился. Понял, что ехать не хочу. Что если сяду сейчас и просто поеду домой, будто ничего не видел, то это не уляжется в моей голове как следует, не осмыслится. – Тут пляж рядом, я погуляю там, – сказал я Славе. – Потом сам вернусь. – Далеко же… – Да нормально. Я открыл дверцу, впустил Сэм в машину и пристегнул шлейкой. Сам остался снаружи. Слава кивнул: – На звонки отвечай. И сам, если что, позвони. Прежде чем пойти к берегу, я обнял его. Очень крепко. Человеку плохо Мне было не по себе. Я стоял на берегу и кидал плоские камни в воду, но у меня не получалось никаких блинчиков. Еще и руки дрожали. В своей ровной и спокойной жизни я никогда так остро не реагировал на проблемы других людей. А тогда что-то меня раскачало. И почему-то я почувствовал себя виноватым перед этими детьми, особенно перед кричащим мальчиком. И чем больше я убеждал себя, что нет моей вины в том, что я живу в семье, а они – нет, тем больше проникался этой неуютной детдомовской жизнью. За спиной по песку прошуршали чьи-то шаги – и замерли. Раньше я бы и внимания не обратил, но что-то нервы у меня стали ни к черту, и я резко обернулся, будто готовый отразить невидимый удар. Передо мной стоял тот самый Ваня, еще недавно цеплявшийся за Славу. Теперь я смог его разглядеть: маленький, хрупкий, в необъятной толстовке. Взгляд наглый и нетерпеливый, совершенно не вызывающий сочувствия. На вид ему было не больше восьми лет, и он спросил то, что я меньше всего ожидал услышать: – Есть закурить? – Не курю, – машинально ответил я. – А что ты тут делаешь? – Мальчик нервно дергал рукава толстовки. – Просто стою. Он вдруг резко рванул и отбежал в сторону на приличное расстояние. Потом как ни в чем не бывало вернулся и сказал: – Показалось, что эти идут… «Эти» – это, наверное, работники детского дома. – Ты че тут делаешь? – спросил я, стараясь говорить так же развязно, как он. Специально, чтобы он не подумал, что со мной можно нахальничать. – Просто стою, – в тон мне ответил Ваня. Он молчал и странно смотрел на меня. У меня появилось предчувствие неясных проблем. Чтобы их избежать, я сказал: – Вот иди обратно и продолжай стоять там. – Не хочу, – тихо ответил мальчик. – Почему? – спросил я, а сам подумал: «На кой черт я в это влезаю?» – Бить будут… – Кто? Ваня принялся монотонно объяснять: – Тут такой закон: или я с ними, или опять драться, а мне уже надоело драться, я обычно беру палку и иду на них, хотя страшно, но что поделаешь… Я ничего не понял: кто «они», что за закон, с кем драться? Ваня вдруг сказал: – Зато я никого не боюсь, и мне не страшно, если бьют. – И повторил еще раз: – Мне не страшно. Но я услышал горечь в его словах. Ваня произнес с неприязнью: – Тебя, наверное, никогда не били… Что тут скажешь? Я был ему невыносим. Я мог бы рассказать емупро те два случая, когда мне досталось от Льва, но и без этих глупых соревнований понятно, кому из нас двоих хуже. Я все-таки попытался поддержать диалог, как мог: |