Книга Хранитель Моста влюбленных, страница 1 – Светлана Садырина

Накрапывал холодный дождь. Серое небо, серые лужи, серые плащи. Серые и сырые. Сырые, сырые, сырые. Мельтешат, суетятся, прячутся под зонтики. А в башмаках хлюпает. Хлюп-хлюп, хлюп-хлюп, хлюп-хлюп.

Кругом серо и сыро. Тьфу! Лету конец, тоскливо подумал Хранитель моста. Осень уже рядом. Наступает, давит, витает в воздухе. Он от нее и так и сяк. А она все равно витает. Вот дрянь!

Осень – это дрянь. И оводы – дрянь: никакого спасу в начале лета. Оводы и осень. Осень и оводы. Оводоосень. Осенеовод. Жужжит осень. Ох, как жужжит осень!

И на мосту жужжат. Все жужжат, жужжат двое. Никакой жизни. И дождь им нипочем. Жужжат, ругаются. Жилы рвут. Они жужжат, а зудит у него. Свербит. Скребет.

Скорей бы зима, вздохнул Хранитель. Мороз, снег скрипит, изо рта пар. Ходят редко – силы берегут. Тепло берегут. Зимой так оно – инстинкты. Куда от них. Одному зимой трудно выживать. Страшно. Ох, как страшно им.

А ему хорошо. Иной день – никого. А то и целую неделю. Или забегут – рта не откроют. В воротники прячутся. В шарфы кутаются. Из-под капюшонов – зырк-зырк. Позыркают и дальше.

Зимой он жиреет. Темные круги под глазами исчезают. Морщины разглаживаются. Силы копятся. Зимой живет как раньше – вольготно.

Любит он зиму. Ох, как любит. Темно. Снег кругом. Кружится, метет, вьюжит. Дороги завалены. Сугробы. И в ушах – скрип-скрип, скрип-скрип, скрип-скрип. Баюкает.

И они зимой друг за друга хватаются. Цепляются. Крепко держат. Держатся. Локоть подставляют. Варежка к варежке. Под руку.

Скорей бы, скорей бы зима. Тошно как. Осенью всегда тошно. Сил уже нет мирить их. Кончаются силы. Кончаются. Все на них извел, проворчал Хранитель. И перевернулся на бок. В темноте сверкнули два разноцветных глаза – синий и зеленый.

Показалось, вздрогнула ковыляющая мимо бабка. Но на всякий случай глянула на Вознесенско-Георгиевский храм на берегу реки и перекрестилась. И обернулась туда, где привидилось. Никого.

Сдаю, ох, сдаю, пробубнил под нос Хранитель Моста влюбленных.

Опять тащится и народ тащит, недовольно подумал Хранитель, услышав знакомый звук каблуков, теряющийся в топоте взрослых и детей. Он узнавал его от Площади Борцов Революции – идет плавно, цокает размеренно. И говорит так же – бу-бу-бу, бу-бу-бу. Он ее так и прозвал – Бубнила.

– Впереди еще одна из достопримечательностей Тюмени – Мост влюбленных, – услышал он знакомый звонкий женский голос. – Пешеходный вантовый мост был построен после трагедии, которая произошла в 1982 году…

Высокая стройная экскурсовод с черными гладкими волосами до плеч, одетая в красный лаковый плащ, вела за собой группу туристов. Светловолосый мальчишка лет пяти в зеленых резиновых сапогах с изображением крокодильчика запрыгал возле матери, уткнувшейся в телефон.

– Любленных, любленных? А кто такие любленные? А почему мост любленных?

Мать, не отрывая взгляда от экрана, зашипела и дернула сына за рукав. Бубнила строго глянула на нее, а мальчишке улыбнулась и по слогам произнесла:

– Влю-бле-нных. Тех, кто влюбился. Как твоя маму в папу, а папа в маму.

– И я в Катьку, – со знанием дела поддакнул мальчуган.

В толпе засмеялись. А Хранитель закатил глаза. Дурь, какая дурь. Влюбляются они. Они влюбляются, а расхлебывать ему. Бестолочи. Какие все бестолочи. И этот – в сапожонках – от горшка два вершка, и туда же, Леший дери его душу. А Бубнила только масла в огонь подливает. Она уже как-то вещала тут: любовь соединяет, любовь соединяет. Тьфу! Тоже мне любовь. Мосты соединяют! И баста!