Книга Лев Голицын, страница 111 – Андрей Белянин

Рыжая лошадка с белым пятном на лбу уже решительно приняла рисунок из моих рук, развернулась на месте, чудом не задев меня задним копытом, и, задрав хвост, дунула к своему табуну. Я посмотрел ей вслед, затылок раскалывался от жары, и решил, что мне тоже пора.

Возвращаясь в село, я обернулся еще раз, но моей новой подружки видно не было. Домохозяйка тетя Нюра, прямолинейная и немногословная женщина, уже вечером сказала, что лошадей на селе много, держат их казахи, продают на мясо, а тот табун, что я мог видеть у реки, наверняка алимхановский.

— На мясо?

— А на что ж их держать-то? Верхами никто не ездит, в телеги не запрягают, чего уж.

Уснул я быстро и легко, хоть и в незнакомом месте. Комары почти не доставали, фумигаторов в доме, конечно, не было, но был марлевый полог над топчаном. Утром, едва умывшись и выпив пару стаканов воды, я схватил блокнот, сунул в карман полпачки соленых галет и поспешил к излучине Бузана.

Я сел там же, у реки, оглядываясь по сторонам и ища ее взглядом. Рыжей лошади с белым мазком на лбу нигде не было видно. Ни на берегу, ни у перелеска, ни за рекой — сегодня вообще не было видно лошадей. Но ведь вчера были!

Сначала я даже как-то огорчился, однако уже через минуту смеялся сам над собой. Неужели кто-то всерьез мог подумать, что встретит тут, на окраине какого-то там маленького села, тихое домашнее животное, понимающее человеческую речь⁈

Ах да, еще охотно позирующее неизвестному художнику и забравшее авторский рисунок себе в галерею, на доски какого-нибудь кустарного стойла в общей конюшне. Если, кстати, это стойло у нее вообще есть. Лошадей, которых разводят на мясо, обычно держат на вольном выпасе и в загоне — смысл им устраивать сколько-нибудь цивилизованные условия жизни?

Но вскоре за моей спиной раздались острожные шаги, а потом теплый выдох, пахнущий травой и конским потом, коснулся моей шеи. Я улыбнулся еще до того, как повернул голову.

— Пришла.

Она обнюхала мою руку и ткнулась тяжелым лбом в плечо.

— А я сижу тут, думал уже уходить. Ваших ведь не видно нигде. Ну я и…

Лошадь подняла на меня удивленный взгляд, к чему-то принюхалась, раздувая ноздри, и отступила на шаг. Ее глаза явно косились на мой карман.

— А-а, вспомнил! Прости. Галеты будешь?

Я достал принесенное угощение и протянул ей на раскрытой ладони.

Рыжая вежливо, быть может, даже чрезвычайно деликатно взяла одну галету бархатными губами, вытянув шею вверх, задумчиво прожевала, кивнула и по очереди съела целых три. Четвертую она неожиданно вернула мне. Да, именно так, коснулась храпом, подумала и слегка толкнула мою руку обратно.

— В смысле… это мне?

Она серьезно кивнула.

— Возьми себе!

Лошадь отрицательно покачала головой.

— Хорошо, — согласился я. — Пополам?

Разломив галету, я сунул половинку себе в рот, а вторую часть протянул ей. Рыжая лошадка радостно схрумкала свою долю и, потянувшись вперед, коснулась плюшевым храпом моей щеки, словно бы неуклюже поцеловала, как девчонка-пятиклассница.

— Хочешь, завтра еще принесу?

Она пожала плечами. Потом воровато оглянулась и подмигнула мне. Я не очень понял, что бы это могло значить, поэтому подмигнул ей.

Рыжая указала кивком головы на перелесок.

— А-а, типа хочешь прокатить меня туда? — я шагнул вперед, взял ее за холку и прыгнул вверх, пытаясь по-ковбойски взлететь на лошадиную спину.