Книга Лев Голицын, страница 116 – Андрей Белянин

А наутро я проснулся на своей кушетке от далекого конского ржания, тоскливого и безнадежного. Мне не нужно было ничего спрашивать, ни о чем догадываться, я сразу знал, что произошло. Выбежал во двор, рванул калитку, едва успел заметить спускающийся по косогору грузовик. Он направлялся к парому, а в его кузове ржали лошади.

— Ласка, — ахнул я.

Мне повезло, что дорога делала лишний крюк, спускаясь к реке.

Господи, как я бежал…

Падал, поднимался, кубарем катился вниз, раздирая кожу на локтях и коленях. Воздух обжигал легкие, кажется, я что-то кричал, не помню, но грузовик притормозил недалеко от места первой встречи с рыжей лошадью.

Из кабины высунулся мрачный небритый шофер, с ним еще какой-то возрастной мужик казахской внешности. Пока они орали и матерились, я, хромая от боли в разбитом колене, полез открывать борта. Один засов мне даже удалось откинуть, после чего меня грубо оттолкнули в сторону. Я упал на спину, подняться мне просто не дали.

У сельских водителей редко бывает золотое сердце, лишних вопросов они тоже не задают. Пока меня били, Ласка с ума сходила в грузовике. Она дико ржала, лягалась копытами в борта, и ее яростное безумие передалось остальным.

Я не боксер, я художник, я лишь пытался закрыть лицо и живот. Если бы я еще и сопротивлялся, эти двое, наверное, просто забили бы меня ногами. Все кончилось неожиданно быстро. Помню лишь, что, когда пытался подняться на колени, земля подо мной дрожала. Водитель с напарником остановились — кажется, они боялись пошевелиться.

Вокруг нас стояли кони. Думаю, не менее пятнадцати-двадцати голов. Уши прижаты, глаза горят, зубы оскалены. Они окружили нас всем табуном, готовые затоптать, как топчут волчью стаю. Они услышали Ласку и встали на ее защиту все — это было реально страшно.

Шофер попробовал замахнуться кулаком на ближайшего жеребца, но тот взвился на дыбы, едва не проломив ему череп. Мужик метнулся под колеса своей же машины и притих.

Возрастной казах что-то испуганно спросил у меня, но я не слышал. Он кричал мне вслед, я не обернулся. Сплюнув кровь, я встал и пошел к грузовику, кое-как открывая второй засов. Лошади спрыгивали вниз по двое, по трое, толпясь и мешая друг другу.

Ласку буквально вытолкнули, она упала, неловко перекувыркнувшись, поднялась, потрясла головой и кинулась ко мне. Она стояла молча, смотрела мне в глаза, и ее взгляд был полон настоящей боли. Я протянул руку, погладил ее по шее. Потом голова закружилась…

Я ничего не помнил, а она везла меня на себе до автобусной остановки. Нас никто не пытался задержать. Мы ни о чем не говорили. Когда в облаке пыли показался рейсовый транспорт, я отдал ей свою вторую рубашку: паспорт с пятисоткой и ключи от квартиры лежали в нагрудном кармане. Все остальные вещи просто пришлось бросить в селе.

Нам никто не задавал вопросов, разве что какая-то девушка протянула пакет влажных салфеток, чтобы я мог стереть кровь с лица. Люди не звери, просто они разные.

…Соседи говорят моей жене, что у нас на балконе живет лошадь. Ее иногда видят ночами, когда в спальне не выключен свет. Ласка смеется, поправляя непокорные рыжие волосы, и говорит, что это правда. Соседи ей улыбаются. Нас считают хорошей парой.

Она по-прежнему любит яблоки.

А я рисую ее…