Книга Хозяйка старой пасеки 2, страница 50 – Наталья Шнейдер

— А почему он сам мне об этом не сказал? — удивилась я.

— Я тоже его об этом спросила. Он сделал каменное лицо и буркнул, что о таких делах барышням легче говорить друг с другом. Глашенька, а можно мне один? Нет, два! Один — для будущего малыша, а второй… — Она густо покраснела. — Хочу Сергею Семеновичу подарить.

— А это прилично? — полюбопытствовала я.

Пожалуй, мне стоит хоть как-то отблагодарить человека, заслонившего меня от разъяренного хищника. К тому же, не знаю насчет Скалистого края, а в наших краях считали, что такой коготь — оберег для воина и охотника.

Варенька покраснела еще пуще, но сказала твердо:

— Сделанное собственными руками всегда прилично. Только я не знаю… наверное, проделаю дырку и сплету красивый шнурок.

Я еще раз посмотрела на когти, отчетливо пахнущие застоявшейся кровью.

— Тогда надо для начала их обезжирить, отчистить и хорошенько высушить. А потом я научу тебя, как сделать настоящую оправу. Получится милый сувенир, который не стыдно будет, скажем, как брелок на часы повесить.

— Правда? — Она захлопала в ладоши.

— Правда.

Помнится, в моем детстве в каком-то журнале предлагали переплавлять только появившуюся тогда пластиковую упаковку на пуговицы или детали для моделирования. Мы с отцом развлекались, отливая копии солдатиков. Пластика у меня сейчас не было, зато в комоде у тетушки валялись оловянные пуговицы. Не знаю, когда я найду время на эту забаву, но когти будут просушиваться пару дней, может, тогда я смогу хоть немного вздохнуть?

— Погоди, а как когти оказались у твоего кузена уже с утра, если медведя разделали только сейчас? — спохватилась я.

Варенька хихикнула.

— Только не говори, что я тебе сказала. Он с утра сам отделил лапы, чтобы убрать их на ледник. Сказал, что прихватит в Больших Комарах пряностей и приготовит лапы так, как его научил личный повар ее величества.

— Погоди, так он что, потащился в город, чтобы купить пряностей? — опешила я.

— Нет. Мне он сказал, по служебным делам, но я слышала, как он говорил Марье Алексеевне, что Савелия нужно объявить в розыск, пока он не натворил дел.

Я рассмеялась.

— Прав был Кирилл Аркадьевич, такой болтушки, как ты, еще поискать.

— Глашенька, но я же только тебе! — всплеснула руками она. — Это же твой бывший управляющий, в конце концов!

Я покачала головой и решила не продолжать эту тему. Закинула когти в горшок со щелоком — завтра промою как следует и повешу сушиться. Вернулась к документам.

Когда я наконец разогнулась, радуясь, что мои дела не так плохи, с улицы донесся стук копыт. Я сбежала по лестнице, улыбаясь как дурочка. Даже забыла о том, чтобы остановиться на крыльце и изобразить невозмутимость. Оказывается, я успела соскучиться за неполные полдня.

Когда Варенька бросилась обнимать кузена, я удивилась сама себе, поняв, что немного завидую ей. Марья Алексеевна, кряхтя, вылезла из дрожек. Обернулась к мужчине в мундире и с папкой, выскочившему за ней.

— Глаша, представляю тебе Ивана Кузьмича Прохорова, уездного землемера.

Тот поклонился.

— Наслышан о вас, Глафира Андреевна.

— Граф решил, будет лучше, если его с вечера привезти, чтобы завтра полдня не ждать. Распорядись, чтобы расположили.

Я кликнула Стешу, велела устроить гостя. Рассмеялась, глядя, как Полкан подлизывается к Стрельцову. Все время хотелось смеяться непонятно чему.