Книга Хозяйка старой пасеки 2, страница 49 – Наталья Шнейдер

Я хотела полюбопытствовать, удалось ли ему что-то разузнать, но пристав покосился на мужиков, внимательно глянул на меня, и я заткнулась. Не стоит портить «легенду». И в усадьбе, и за ее пределами пристав ходил одетый как полагалось человеку его сословия. Разве что одежда была почище и поновее, чем у мужиков.

— С бывалым-то солдатом все поболтать горазды. А как услыхали, что я грамоте разумею, как сговорились все — тому письмецо напиши, тому прошение составь.

— А то ты внакладе остался, — проворчал один из мужиков. — Вот ведь везет некоторым, знай себе лясы точи да бумагу карябай, а змейки сами в карман прыгают.

— Зато твоя работа видная. — Гришин похлопал по доскам, лежавшим в телеге. — Что бы из этого ни сделали, долгонько простоит. А моя — только кляксы чернильные. Хорошо если бумагу просто под сукно положат, а то и вовсе, не при барышне будь сказано, куда пустят.

Мужики расхохотались.

— Вот она, истинная ценность образования, — едва слышно произнес Нелидов, и по тону его было непонятно, шутит он или всерьез сокрушается.

— Истинная ценность образования не в дипломе, а в связях. Хороших нейрон… как это в книгах пишут? Хороших мыслительных связях.

— Логических, вы имели в виду?

— Да-да, — согласилась я, — и в связях между людьми. Наверняка в университете гораздо больше возможностей завести интересные знакомства, чем в нашей глуши.

— Знакомства помогают, но не всесильны. С вашего позволения.

Он стал что-то разъяснять мужикам. Герасим подошел ко мне. Указал на доски, изобразил будто пилит.

— Прямо сейчас займешься?

Он энергично закивал. Помахал руками, будто крыльями, потом сложил их у щеки, наклонив голову, будто спящий.

— Пчелкам тоже нужен дом? — рассмеялась я. — Кстати! Отец Василий благословил разобрать гроб — тот, что большой и с медными трубками, — на доски для ульев.

Дворник недоверчиво посмотрел на меня. Я изобразила местный священный жест.

— Честно. Спроси хоть у… — Я оглянулась и обнаружила, что девочка тишком-тишком подбирается к дому, хотя официально ей никто не объявлял, что работа закончена. — Акулька!

Она подбежала к нам. Я не дала ей начать оправдываться, спросив про священника.

— Да, отец Василий так и сказал, — подтвердила она.

Дворник озадаченно покачал головой. Потом все же кивнул. Указал на солнце, провел рукой дугу от него до горизонта.

— Когда стемнеет, разберешь? Хорошо.

Я велела мужикам сменить мальчишек у туши — впрочем, они почти закончили отделять мясо от костей и раскладывать куски в бочки. Парней отправила на пасеку, вырезать сохранившиеся соты из опустевших колод. Едва я отпустила их, на крыльце появилась Варенька, держа в руках тканевый сверток. Рядом вилял хвостом Полкан. Я запоздало сообразила, что бросила девушку совершенно одну. Пока я беседовала с отцом Василием, она тихонько сидела рядом, как и полагалось благовоспитанной барышне. Когда тот уехал — заявила, что будет работать над своей книгой. Я только порадовалась, что наконец могу заняться делом.

— Глаша, смотри, что я тебе несу! — заговорщицким тоном произнесла она.

— Что? — полюбопытствовала я.

Она развернула ткань. Внутри оказались медвежьи когти.

— Вообще-то Кир велел их тебе отдать еще с утра, но я…

— Забыла? — приподняла бровь я. — Что-то у тебя сегодня память девичья.

— Да где тут при памяти остаться, если ни минуты покоя нет! — вскинулась она. Добавила другим тоном: — Нет, не забыла. Хотела подольше у себя подержать. Я их никогда вблизи не видела. — Она вытянула палец, сравнивая с когтем. Восхищенно вздохнула. — Подумать только, и Кир не отступил! Он велел тебе отдать, — повторила она. — Сказал, в Скалистом краю верят, что, если окурить дымом от сожженного медвежьего когтя роженицу, роды пройдут благополучно. И еще коготь защищает младенцев и детей. Тебе пригодится.