Книга Ты вернешься!, страница 39 – Галина Чередий

— Как долго ты восстанавливаешься? — разбил охеренную сладость момента хрипловатый голос Эрин и я в изумлении вскинул голову, напоровшись на требовательный солнечный взгляд.

— Ты что, не кончила? Номне показалось…

— Оргазм был. — кивнула моя княжна. — Мне понравилось. И я хочу знать, насколько быстро ты сможешь снова, ведь должна уйти за час до рассвета.

Я засмеялся, дурак-дураком счастливый, поймал ее губы, поцеловал так, как у нас еще не было — смакуя вкус балдежный и без капли медной соли, нежность тонкой кожи, ответные толчки языка. Такое неторопливое, теплое блаженство, его мне тоже реально хотелось впервые в жизни. Не для того, чтобы девчонка не посчитала козлом бесчувственным — трахнул и отвалился, как клещ насосавшийся. Хотелось именно вот такой близости, прям выцеловывать, гладить, смотреть не отрываясь, запоминая до последней крошечной родинки, глупости на грани сюсюканья шептать. Это как откат волны, что уходя перебирает, облизывает камешки нежненько вроде, но с обещанием, что вот-вот накатит обратно со всей страстной мощью огромного моря.

— Дай мне минут пятнадцать. — ответил, широко лыбясь и облизнул свои губы, догоняясь ее вкусом на них.

— Этого времени человеческим мужчинам достаточно для восстановления? — Эрин отзеркалила меня, облизнув и пососав свою нижнюю губу, искушая поцеловать ее снова, что я и сделал.

— Продолжим так и даже столько не понадобиться. — фыркнул я, оперся на локти, приподнимаясь, чтобы полюбоваться всласть ее лицом. — Мне же двадцать один, княжна, а не сорок и ты меня заводишь до невменоза.

— Двадцать один! — выдохнула она, спихнула-таки с себя и резко села, нахмурившись. — Совсем же щенок сопливый и я тебя соблазнила.

— Эй, детка, я взрослый мужчина! И это я тот, кто соблазнял, а точнее сходу в постель притащил. — шуточно возмутился я, тоже садясь и мигом пододвигаясь и обнимая так, что она оказалась сидящей между моих ног и в объятиях. Голову умостил на ее плече, а в лапы захапал обе груди, легонько затеребив напрягшиеся соски. — Чего ты так реагируешь то?

— У хранимых Луной мальчик начинает считаться мужчиной только ближе к тридцати пяти годам. Так что ты очень уж молод для меня.

— Потому что тебе уже есть тридцать пять? — хохотнул я и сжал мягкие холмики, кайфанув от этого действа и от того, с каким вздохом удовольствия отреагировала на мои тисканья Эрин.

— Мне шестьдесят два, дерзкий человек! И у меня мог бы быть сын или даже внук твоего возраста, если бы я взяла тебя своим первым любовникоми у нас могли быть в принципе потомки.

— Сколько? — офигел я от цифры озвученного возраста, но тут же это испарилось из мозгов, а перед глазами стало багроветь. — Первым? А сколько их всего было, а, княжна моя?

— Шестеро, — дернула она плечом, словно говоря о чем-то не имеющем особого значения, — Но человек ты у меня первый.

— И последний, поняла? — мой голос сломался, становясь каким-то рыком, а член встал колом за пару ударов замолотившего в бешенстве сердца.

Не осознавая практически что творю, я завалил Эрин на бок, перевернул на живот и подмял под себя лицом вниз. Вклинился коленями между ее ног, вынуждая раздвинуть их для меня и княжна подчинилась без малейшего намека на сопротивление. Загреб пятерней пряди цвета серебра, натянул и рыкнул: