Книга Двор Ледяных Сердец, страница 251 – Элис Нокс

Но что-то в позе. В наклоне головы. В том, как сжимались челюсти – упрямо, непокорно. В этом янтарном блеске глаз, что не хотели отводиться первыми, даже перед королём.

Эхо. Отражение в кривом зеркале. Или…

Я моргнула, и ощущение исчезло, растворилось.

– Лис, – произнёс Ровен, голос был низким, глубоким, с лёгким раскатом, что отдавался в груди. – Выйди. Мне нужно поговорить с леди Элли. Наедине.

Это не была просьба. Это был приказ.

Лис сжал кулаки, челюсть напряглась, янтарные глаза вспыхнули – непокорно, яростно.

– С каких пор, – произнёс он размеренно, холодно, и в голосе звенела сталь, – Король Осени врывается в покои гостей Весеннего Двора и приказывает, кому выходить?

Ровен приподнял бровь, уголок губ дрогнул – почти улыбка, но без тепла.

– С тех пор, – ответил он спокойно, но голос стал жёстче, опаснее, – как у меня кончилось терпение на дипломатию и вежливость.

Пауза. Взгляд стал холоднее.

– Выйди, лис. Пока прошу. В следующий раз просто вышвырну. И плевать на протокол.

Напряжение в воздухе сгустилось, стало осязаемым, как перед грозой.

Лис смотрел на него продолжительно, и я видела борьбу на его лице – желание сопротивляться, защитить меня, остаться.

Руки дрожали, ошейник нашее вспыхнул ярче – зелёным светом, что был предупреждением, напоминанием о цепях.

Но он постепенно кивнул, сделал шаг назад.

Обернулся ко мне, посмотрел – продолжительно, обеспокоенно, извиняюще.

– Я буду за дверью, – произнёс он приглушённо, но твёрдо, и в голосе была клятва. – Если что – кричи. Услышу. Ворвусь, плевать на последствия.

Дверь закрылась. И тишина легла тяжёлая, давящая, звенящая.

Ровен не двигался – просто стоял у двери, смотрел на меня продолжительно, изучающе, словно читал по лицу, по позе, по дыханию всё, что я пыталась скрыть.

Рука лежала на рукояти меча – не угрожающе, просто по привычке воина, что никогда не расслабляется полностью.

Я выпрямилась инстинктивно, подняла подбородок, встретила его взгляд – не вызывающе, но и не покорно.

Уголок его губ дрогнул едва заметно, почти улыбка, но без тепла, без веселья.

– Смелая, – произнёс он наконец, голос был спокойным, оценивающим, с лёгкой насмешкой. – Большинство людей дрожат. А ты… ты смотришь мне в глаза. Хорошо. Так проще говорить правду.

Он отпустил рукоять меча. Прошёл к окну неспешно, встал спиной к свету, и лицо его погрузилось в тень, что делала черты ещё жёстче, ещё опаснее.

Потом тяжело выдохнул, словно готовился к чему-то неприятному, к чему-то, что будет больно сказать вслух.

– Это был я, – произнёс он негромко, но чётко, каждое слово отчеканено, как приговор.

Я моргнула, не поняв сразу.

– Что?

Ровен повернул голову, посмотрел на меня прямо, без уклончивости, без стыда.

– Убийца, – уточнил он, и голос стал жёстче, холоднее. – Тот, кто напал на тебя ночью в лесу. С ножом. Это был мой человек. Я послал его.

Мир качнулся.

Дыхание перехватило, сердце ухнуло вниз, холод пополз по спине, сковал горло, не давая вздохнуть.

Я смотрела на него, не в силах пошевелиться, не в силах поверить услышанному.

– Ты… – голос сорвался, задрожал. – Ты пытался меня УБИТЬ!

Слово вырвалось криком, эхом отразилось от стен.

Ровен медленно развернулся, посмотрел на меня полностью, и на лице не было ни капли сожаления, ни капли стыда.

Только усталость. И решимость.