Книга Она и зверь. Том 2, страница 90 – Maginot

Перспектива была невеселой, но Бенджамин все же решил избавляться от проблем по мере их поступления. И в первую очередь ему нужно было перестать быть главной угрозой для Примо. Ведь настоящим противником Бенджамина был не первый принц, а эрцгерцог далекой Аталленты.

– Если ты сам проявишь готовность поддержать Примо, то он, возможно, примет тебя куда благосклоннее, – заметил император.

– Я слишком долго не появлялся при дворе, поэтому немного беспокоюсь, – признался Бенджамин.

– Я поговорю с Примо. Столько воды утекло, пора восстанавливать братские узы, не так ли?

Было очевидно, что он уже определился с наследником. Бенджамин прекрасно понимал, почему император ни словом не обмолвился, когда его сыновья один за другим умирали при загадочных обстоятельствах.

Император слишком хорошо знал ценность наследства, которое оставит. Он расчетливо дозировал любовь к собственным детям, чтобы никто из них не чувствовал себя любимчиком. Чтобы их влияние никогда не переросло его собственное. Хитрый лис не собирался доживать в тени даже после передачи трона наследнику.

– Хорошо, что ты передумал, хоть и поздно. Я же говорил, что когда-нибудь ты пожалеешь. – Император лениво покрутил бокал и неторопливо сделал глоток. – Императорская кровь никогда не сможет жить в нищете.Ты превосходен благодаря хорошей родословной, а потому и талант должен использовать во благо императорской семьи.

«Как бы не так. Мой ум принадлежит мне. Единственное, что дала мне императорская кровь, – это высокомерие и жестокость. Вот почему вы с Примо не можете насытиться, не искупавшись в крови».

Бенджамин слегка улыбнулся.

– Ваше величество правы. Все из-за моей слабости.

– Ты был тогда совсем ребенком, во всем виновата твоя мать, – презрительно бросил император, сдвинув брови. – Ты навещаешь ее?

– Еще нет. Хотел сначала встретиться с вашим величеством, а потом пойти к ней.

– Хорошо. Если она будет говорить глупости – не слушай. Настоящий мужчина должен быть амбициозным.

Император был очень зол на мать Бенджамина за бегство с сыном из дворца. Пословица «какой палец ни укуси – все равно больно» в случае с императором не работала. Он дорожил лишь теми детьми, которые превосходно проявляли себя, и Бенджамин был одним из них. Император долго сожалел о том, что тот отказался от статуса принца.

Однако Бенджамин считал, что мать, беспокоившаяся о безопасности сына больше, чем о его положении, была гораздо лучшим родителем, чем отец, поэтому без труда соврал:

– Я запомню ваши слова.

Он не собирался следовать его советам, ведь воспринимал их не как отеческие наставления, а как непрошеное мнение чужого человека. Но во время личных встреч он никогда не говорил того, что могло бы не понравиться императору.

Как только отец отпустил Бенджамина, он вежливо поклонился и вышел. Но стоило двери закрыться, как выражение его лица ожесточилось, и он поспешил убраться подальше от императорских покоев.

«Неужели на троне могут сидеть лишь бездушные чудовища?»

Бенджамина тошнило при виде наследного принца, который безжалостно избавлялся от братьев на своем пути, и императора, лелеявшего такого сына. Его не привлекал трон, на котором восседали монстры, переставшие быть людьми.

Даже обладай он такими возможностями, какие были у Примо, Бенджамин не стал бы участвовать в борьбе за престол. Он так устал от череды трагедий.