Книга Сны с чёрного хода 2, страница 192 – Алексей Небоходов

– Ты когда—нибудь жалела? – спросил он, опускаясь в кресло напротив.

Лия обхватила ладонями тёплый фарфор, делая глоток, прежде чем ответить.

– О том, что выбрала тебя? Никогда.

Александр чуть приподнял бровь, наблюдая за ней.

– Но знаешь, Саша, иногда я думаю, а вдруг в другой реальности мы могли бы прожить всё иначе?

Он не удивился этим словам. Они оба знали, сколько раз могли свернуть в другую сторону, сколько моментов определили их судьбу.

– Лия, – он протянул руку и легко коснулся её пальцев. – Любая реальность без тебя для меня бессмысленна.

Она ничего не ответила, но её взгляд сказал больше,чем любые слова.

Солнечный диск медленно опускался за горизонт, окрашивая небо в тёплые оттенки золота и пурпура, наполняя пространство вокруг мягким свечением и спокойствием.

Они сидели рядом, наблюдая, как солнце медленно растворяется за горизонтом. Ветер лениво шевелил лёгкие занавески, наполняя комнату прохладным воздухом. За окном лежал мир, в котором их знали, их читали, их уважали. Но это не имело значения.

Они держались за руки, словно боялись разжать пальцы.

В тот день, много лет назад, когда они впервые приехали в Ленинград, закат был таким же – мягким, тёплым, обещающим что—то новое. Тогда они не знали, что ждёт их впереди.

Лия сидела в своём кабинете, окружённая тишиной и полутенью вечернего света, который мягко размывал контуры предметов. В открытом окне, затянутом лёгкими шторами, дрожал огненный отсвет далёких фонарей. Воздух был наполнен запахом бумаги, чернил и старого дерева – тех неизменных спутников, что следовали за ней на протяжении всей жизни.

На столе стоял её ноутбук, экран которого мерцал приглушённым светом, отражая строки последней главы. Новая книга ещё не была завершена, но текст уже сложился в её голове, словно мозаика, собранная долгими годами размышлений. Пальцы коснулись клавиш, но она не спешила дописывать – не потому, что сомневалась, а потому, что понимала: конец истории должен прийти сам. Это не было вынужденным завершением, а естественным шагом, который подводил её к моменту осознания.

Всё вокруг подтверждало неизбежность этого момента. На рабочем столе – старый блокнот с черновыми записями, распечатанные страницы ранних глав, испещрённые пометками и подчёркиваниями. В углу стоял принтер, который несколько часов назад выплюнул свежие листы, но Лия пока не спешила их перечитывать. Она знала, что исправит ещё кое—что, но суть останется прежней – так же, как и её жизнь, выстроенная вокруг слов, фраз, эмоций, что находили своё отражение в книгах.

Сколько времени прошло с тех пор, как она впервые села за компьютер, чтобы написать своё первое произведение? Десятилетия. Тогда это был громоздкий монитор, старенький процессор, ворчливый принтер, испещряющий страницы полосами. Сейчас техника стала тоньше, удобнее, быстрее, но процесс оставался прежним – слова складывались в смысл, смысл превращался в историю, а история меняла чью—то жизнь. И это было главным.

Книги на полках хранили годы её работы, сотни напечатанных страниц, чужие жизни, которые она создала и отпустила. В этой комнате было собрано всё, что наполняло её существование смыслом. Здесь, среди неразобранных бумаг, пожелтевших записных книжек и потускневших фотографий, она ощущала себя целостной.