Книга Сны с чёрного хода 2, страница 194 – Алексей Небоходов

Лия провела ладонью по гладкой поверхности стола, кончиками пальцев коснулась клавиатуры, но не стала набирать текст. Всё, что нужно было сказать, уже обрело форму в её сознании, но она не спешила переводить мысли в слова. Раньше её беспокоили детали, каждое слово должно было быть выверенным, каждое предложение – отточенным, но теперь она чувствовала, что окончание её последней книги – это не что—то, что требует спешки или строгой структурности. Завершённость заключалась не в последнем слове, напечатанном на экране, а в том, что она больше не испытывала потребности что—то доказывать, исправлять, пересматривать.

За окном ночь продолжала жить своей жизнью: тёмное полотно неба было пронизано огоньками далёких квартир, изредка мелькавших за окнами соседних домов. Внизу, на мостовой, проносились редкие автомобили, их фары вспыхивали и гасли, оставляя после себя бледные отражения на мокром асфальте. Этот город больше не был для неё чем—то чуждым, он стал частью её истории, её маршрутов, её дыхания. Она смотрела на него с легкостью человека, который прошёл долгий путь и теперь мог просто наблюдать, не чувствуя тревоги за то, что осталось позади.

Когда—то ночи были для неё иной реальностью, возможностью шагнуть в другие жизни, пережить заново моменты, которые не давали ей покоя. Она блуждала во снах, переходя из одного прошлого в другое, искала недосказанности, недопонятое, непрожитое. Теперь, закрывая ноутбук, Лия впервые осознала, что ночь для неё больше не портал, не дверь в другой мир. Она больше не ждала снов и не пыталась найти в них ответы. Всё уже произошло. Всё было завершено.

Она откинулась на спинку кресла, её тело расслабилось, дыхание замедлилось. Никаких тревог,никаких мыслей о том, что будет дальше. Впервые за долгие годы не возникало желания проснуться в другом времени, снова пройти давно исхоженные тропы, попытаться что—то исправить. Всё уже случилось, всё нашло своё место, а она, наконец, приняла это. Ни сожалений, ни попыток переиграть судьбу, ни страха перед тем, что может принести грядущий день. Она не искала других вариантов жизни, потому что знала: у неё была только эта, единственная, настоящая. И в ней не осталось незакрытых дверей.

Она сделала последний глоток вина, ощущая его терпкость, смыкающую мягкий, почти бархатистый вкус с нотками лёгкой горечи. Этот вкус напомнил ей осенние вечера в Ленинграде, когда они с Александром долго сидели за столом, обсуждая книги, погружаясь в разговоры, которые им не хотелось заканчивать. Теперь таких вечеров не было, но её не охватывала тоска – воспоминания не терзали её, они были просто естественным фоном, не пытаясь тянуть назад.

Ночью, когда город продолжал свой размеренный бег, когда машины всё так же проносились по мостам, а где—то в далёких окнах ещё горел свет, Лия впервые за десятилетия засыпала в полной уверенности, что завтра будет таким же, как и сегодня. Сон не манил её, не обещал ответов, не звал в прошлое, которое так долго оставалось её вторым домом. Никаких образов, никаких вспышек памяти, только мягкая, тёплая темнота, в которой не было ни событий, ни воспоминаний. Всё исчезло, оставляя лишь покой.

Но перед тем, как сознание окончательно растворилось в этом безмятежном забвении, мелькнула едва уловимая мысль, лёгкая, как тень на воде, но несущая в себе нечто большее, чем простое любопытство.