Книга Сны с чёрного хода 2, страница 189 – Алексей Небоходов

Её книга заинтересовала несколько издателей, но никто не решался напечатать её без правок.

– Ты понимаешь, что сейчас всё ещё не время для таких вещей? – сказал ей редактор в одном из столичных издательств, пролистывая рукопись.

– А когда, по—вашему, наступит подходящий момент?

Он пожал плечами.

– Когда все перестанут бояться прошлого.

Но книга всё—таки вышла, пусть и с изменениями. Издатель настоял на сокращении нескольких глав, но даже в таком виде роман стал знаковым для ленинградской интеллигенции. Оригинальный текст распространялся через самиздат, читатели переписывали его от руки, передавали друг другу.

Александр к этому времени уже полностью сосредоточился на защите диссертации. Он знал, что его работа по символизму и его влиянию на советскую прозу вызовет споры. Ещё несколько лет назад такая тема могла поставить крест на карьере, но к тому времени правила начали уже меняться.

Научная среда, однако, не спешила принимать новые идеи.

– Вы хотите сказать, что символизм – это не уход от реальности? – спросил один из профессоров во время обсуждения его работы.

– Я хочу сказать, что реальность – не всегда то, чем кажется. Даже социалистическая литература использует метафоры, сознательно или нет.

– Вы намекаете, что идеологически выверенные произведения тоже допускают двойное прочтение?

– Я не намекаю, я утверждаю, что любой текст многослоен.

Дискуссия затянулась, но аргументы Александра были сильны. Он не пытался бросить вызов системе, но показывал, что время требует новой оптики. В девяностом году, когда идеологическое давление ослабло, он смог защитить свою работу.

После защиты его статьи начали публиковать в научных журналах, а в скором времени – и за границей. Его имя стало известным не только в узком кругу филологов, но и среди литераторов, философов, тех, кто искал новые смыслы в привычных текстах.

Их книги обсуждали в редакциях и университетах, их мысли вызывали споры. Они больше не были просто молодыми мечтателями, приехавшими в Ленинград с чемоданами. Теперь их воспринимали всерьёз.

Но чем выше они поднимались, тем больше осознавали: слава не приносит лёгкости. Она требует ответов. А вопросов с каждым днём становилось всё больше.

СССР рухнул, и вместе с ним исчезли многие ограничения. Исчез страх, исчезли рамки, но исчезло и многое другое – стабильность, понятные ориентиры, прежняя культурная среда. Лия и Александр выстояли, но оказались в новой реальности, где успех был одновременно благословением и проклятием. Теперь их приглашали на лекции, конференции, литературные вечера. Их знали. Их читали. Их обсуждали.

Лия чувствовала вкус свободы. Теперь она могла говорить открыто, могла писать, не задумываясь о том, какие правки потребует редактор. Её книги выходили за границей, её интервью публиковали в крупнейших изданиях, а её лекции собирали полные залы. Александр, ставший признанным профессором, преподавал не только в России, но и за её пределами. Он получал приглашения читать лекции в Европе, его работы переводили, его голос звучал всё увереннее.

Но слава – это не только признание. Это ещё и испытание.

Презентация новой книги Лии в Доме литераторов собрала полный зал. В воздухе витал запах крепкого кофе и вина, обсуждения не затихали даже во время выступлений. Она стояла перед публикой, отвечая на вопросы, легко, с той естественной грацией, которая приходила к ней, когда она была в своей стихии.