Книга Берен и Лутиэн, страница 27 – Джон Рональд Руэл Толкин

Впрочем, котам пришлось об этом весьма пожалеть, когда Тевильдо возвратился домой в сопровождении своего дрожащего спутника, ибо гнев Тевильдо был ужасен: Князь Котов бил хвостом и наносил удары всем, кто подвернется под лапу. Хоть это и покажется безрассудством, Хуан из народа псов, когда Берен и Тинувиэль вернулись в долину, позволил злобному Князю Котов уйти восвояси и не стал воевать с ним более; однако пес надел себе на шею великолепный золотой ошейник, и это разозлило Тевильдо сильнее, нежели все прочее, ибо великая волшебная сила и могущество заключены были в том украшении. Не слишком-то радовался Хуан, сохранив Тевильдо жизнь, но отныне и впредь не опасался он котов, и все кошачье племя с тех самых пор при виде собак обращается в бегство, и все псы презирают котов с того самого дня, как Тевильдо подвергся унижению в лесах близ Ангаманди; Хуан же не свершал подвига более великого. В самом деле, впоследствии, выслушав рассказ о происшедшем, Мелько проклял Тевильдо и его племя и изгнал их; с тех пор нет у них ни повелителя, ни хозяина, ни друга; и голоса их звучат как стон и визг, ибо в сердцах их – горечь одиночества и тоска утраты, и лишь тьма царит там, и нет ни проблеска добра.

Однако в то время, о котором идет речь в нашем рассказе, более всего Тевильдо жаждал захватить Берена и Тинувиэль и убить Хуана, чтобы вновь обрести утраченные чары и волшебную силу, ибо великий страх испытывал кот перед Мелько и не смел воззвать к господину своему за помощью и признаться в своем поражении и в том, что выдал секрет заклятий. Не подозревая об этом, Хуан опасался тамошних мест и весьма страшился, что весть о происшедших событиях достигнет слуха Мелько – а Мелько узнавал почти обо всем, что случалось в мире; потому Тинувиэль и Берен вместе с Хуаном ушли далеко прочь и весьма сдружились с ним, и, живя в лесу, Берен вновь обрел силы и забыл о рабстве, и Тинувиэль полюбила его.

Однако жизнь одинокая, суровая и дикая стала их уделом, ибо не виделиони лица ни эльфа, ни человека, и Тинувиэль с течением времени сильно затосковала по матери своей Гвенделинг и по нежным волшебным песням, что певала та своим детям, когда в лесной чаще у древних чертогов сгущались сумерки. Нередко Тинувиэли мнилось, будто на отрадных полянах, где жили скитальцы, она слышит флейту своего брата Дайрона, и тяжко становилось у нее на сердце. Наконец сказала она Берену и Хуану: «Я должна вернуться домой», – и душа Берена омрачилась тоскою, ибо ему полюбилась жизнь в лесу среди псов (а к тому времени многие другие присоединились к Хуану), – но только чтобы Тинувиэль была рядом.

Однако же отвечал он: «Никогда не смогу я возвратиться с тобою в земли Артанора, – не смогу я и после прийти повидаться с тобою, милая Тинувиэль, – только разве с Сильмарилем; но этого теперь не дано мне свершить, ибо разве не бежал я из чертогов Мелько, разве не подвергаюсь самой жестокой опасности, если кто-либо из его прислужников выследит меня?» Так сказал Берен, скорбя сердцем при мысли о разлуке с Тинувиэлью: ее же душа разрывалась надвое: невыносимой казалась ей мысль о том, чтобы покинуть Берена, но и вечно жить вот так, в изгнании, казалось невозможным. Потому долго молчала она, погруженная в печальные мысли, Берен же, сидевший рядом, наконец сказал: «Тинувиэль, одно только остается нам – пойдем же добудем Сильмариль», – и тогда Тинувиэль обратилась к Хуану и просила его помощи и совета; пес выслушал ее весьма угрюмо и счел эту затею полным безрассудством. Однако, в конце концов, Тинувиэль выпросила у него шкуру Ойкероя, убитого псом в поединке на поляне; Ойкерой же был весьма могучим котом, и Хуан унес эту шкуру с собой в качестве трофея.