Книга Плененная, страница 49 – Сильвия Мерседес

– Я была граканак-балджа, – произносит она с усилившимся по-тролльему грубоватым акцентом. – Я осталась без отца и без матери. Сиротой, – выплевывает она последнее слово. – Я не чтила орд граканак– Закон Первозданной Тьмы. Не верила, что мой бог защитит меня. Я искала защиты за пределами Вагунгада, и меня приняли. Сюда. Принц. Он принял меня во дворец, дал крышу над головой. Фено и Лиалана, двое его слуг, стали моими тари мар.

Эти имена мне знакомы. Я видела их вырезанными на двух пустых столах библиотеки. Приемными родителями Лир были библиотекари Веспры, давным-давно проигравшие битву с рейфами. Оставившие Лир одну. Дважды сиротой.

– Они… заботились о тебе?

Лир грустно улыбается.

– Они любили меня. – Она, фыркнув, качает головой. – И я их любила. Но они умерли, и я снова осталась одна. Без Вагунгада. Без своего народа. У меня нет дома. Я не служу, как мои родители, в библиотеке, потому что я – тролль и не умею ни читать, ни писать. Я не могу вернуться к своим в город, потому что я – ва-лак. Мне нет нигде места.

У меня сжимается сердце от ее голоса, полного тоски, одиночества и потерянности. Теперь я понимаю ее неприязнь к троллятам. Она смотрит на них сквозь призму собственного самоосуждения и душевной боли.

Поколебавшись, я все же поддаюсь порыву и, взяв Лир за руку, мягко сжимаю ее ладонь.

– Твое место здесь. Со мной. Не знаю, что бы я делала без тебя, Лир.

В ее глазах разгорается искра надежды. На ресницах блестят слезы.

– Я же хорошо вам служу, госпожа?

– Конечно. Ты стала мне добрым другом, Лир.

Мило зардевшись, она опускает голову.

– Я рада.

Мы некоторое время стоим, просто наслаждаясь мгновением. Но внутренним взором я все еще вижу перекошенное отчаянием личико Калькса.

И хотя мне претит сыпать соль на рану Лир, я спрашиваю ее:

– Ты сожалеешь о времени, проведенном с Фено и Лиаланой? Жалеешь о том, что они стали твоими тари мар?

– О нет! – без раздумий отвечает Лир. Замолкает, хмурится и качает головой. – Я жалею о том… что покинула Вагунгад. Но я бы ни за что не отказалась от времени, проведенного с ними. Никогда. – Она произносит это с ожесточившимся лицом, будто одни ее слова – уже бунт. – Просто… люди так хрупки. И так легко умирают. – Лир мрачно взирает на меня. – Детям троллей лучше оставаться в Вагунгаде. Лучше чтить Закон Первозданной Тьмы. Это тяжело, но тролли созданы крепкими. Мы созданы для того, чтобы тармок– выдерживать давление миров в самых бездонных из глубин. В этом наша суть.

– Лир, – начинаю я, осторожно подбирая слова, – ты считаешь, что из-за того, как воспитывалась и взрослела, стала хуже?

Она печально кивает.

– Да, госпожа.

Сознавая, что захожу на неизведанную территорию, продолжаю:

– Может, тебе стоит взглянуть на это с другой стороны? Может, ты стала не хуже, а лучше? Ты сформировалась под влиянием двух миров: тролльего и человеческого. Ты взяла что-то из того и из другого, а значит, лучшее из обоих. Сильнее. Может, даже больше тармок.– Я выпаливаю последнее слово практически без акцента.

Лир мотает головой, но в глазах ее появляется свет.

– Не буду делать вид, что понимаю все о вашем священном цикле или о том, через что ты прошла. Но я знаю, что Калькс, Хар, Диг и Сис сами назвали меня мар. Они объявили меня своей матерью, и я не могу это игнорировать. Точно так же, как Фено и Лилиана не могут перестать быть твоими родителями даже после своей смерти.