Книга Плененная, страница 51 – Сильвия Мерседес

– Отойди, – насколько возможно властно велю я.

– Принцу это не понравится, – замечает она подрагивающим, неуверенным голосом.

– Принцу много чего не нравится, – передергиваю я плечами. – Я сказала: отойди.

У Лир дрожит подбородок. Всхлипнув, она отходит в сторону, освобождая мне путь. Я выхожу в коридор и быстро иду прочь, считая каждый сделанный шаг, задержав дыхание и надеясь… надеясь…

Рядом оказывается Лир, берет меня под локоть и сжимает мою руку.

– Я с вами, госпожа, – тихо произносит она. – Я с вами, что бы ни случилось.

Я улыбаюсь своей первой победе.

Улицы Веспры залиты светом звезд.

Я была в городе только раз – в ночь охоты на Голодную Мать. Не самый лучший способ получить верные впечатления о городе и его обитателях. Сначала перепуганные насмерть тролли чуть не затоптали меня, а потом попрятались в домах от алчущего добычи Кошмара.

Сегодня в Веспре обычный день. Тролли занимаются своими делами в типичной для них манере. Вокруг царит, может, и не вполне понятная мне, но привычная и утешительная суета. Пусть создания, встречающиеся на моем пути, огромны и неуклюжи, пусть их лица каменны и от тяжелых их шагов вибрирует земля, но делают они примерно то же, что и горожане в моем мире. Я вижу троллиху с оравой детей на плечах – то ли поупражняться вышла, то ли сбегать на рынок. Здоровенный тролль тащит на спине огромный валун. Себе домой или своему нанимателю? Кто знает.

Лир ведет меня вглубь города, и я мельком вижу повседневную жизнь троллей. Тут есть рыночная площадь, где торговцы продают различные горные породы, выложенные замысловатыми пирамидами. Фермеры-тролли тягают тележки, доверху заполненные камнями. Я даже замечаю троллей из высшего слоя общества – они или передвигаются в декоративных носилках, которые несут обычные тролли, или ездят верхом на неизвестных мне тролльских зверюгах.

Такое ощущение, что все общество троллей интересуют лишь камни. Они таскают, перевозят и собирают великое разнообразие камней. В сумеречном свете мне трудно отличить один камень от другого, но я уверена, что их тут множество видов. Наверное, глаза троллей, привыкшие к вечным сумеркам на земле и к глубокому мраку под ней, способны распознавать оттенки и текстуру камней, что мне не дано.

Мы выходим на угол улицы, где стоит огромный валун. Я потрясена тем, насколько он напоминает живого тролля. Так и чудятся очертания сгорбленных плеч и опущенной тяжелой головы.

– Это вагоб, – кивает Лир на валун.

– Кто? – снова смотрю я на камень.

– По-вашему, святой, – отвечает она.

Так это не валун? Я приглядываюсь к нему и понимаю, что плечи и голова мне не чудились. Это они и есть! Мы подходим ближе, и я различаю черты лица. Да, это и правда тролль.

– Он жив?

– О да. Он в глубинах Вагунгада, – почтительно произносит Лир. – Он будет камнем.

Мы продолжаем путь, и я бросаю последний взгляд на тролльего святого. Что означает последняяфраза Лир? Она похожа на какое-то священное изречение. Возможно, тролли стремятся к единению с камнем, который управляет всеми аспектами их жизни. Возможно, поэтому они не заботятся о маленьких сиротах: если конечная цель – становление камнем, то мимолетные переживания вроде страданий или любви не имеют никакого значения. Важно одно – превратиться в неподвижное и нестареющее каменное изваяние.