Книга Кто скрывается за тьмой?, страница 95 – Герда Куинн

Это было долго, ласково, вкусно, как ваниль и мёд, и каждый их поцелуй был мостиком между разорванными частями их душ. Они смеялись сквозь слёзы, целовались до боли в губах, держались друг за друга, как за берег.

Он вёл её медленно, будто проводил обратно в тело.

Она таяла под ним, как ледяная вода на рассвете.

Их стоны были не громкими — искренними, как молитва, как первая весна после смерти.

Когда всё кончилось, они не спешили говорить. Он просто держал её в объятиях. Её щека на его груди. Его пальцы в её волосах. За окном бушевал февральский снег — но внутри было тепло.

Она была дома.

Он — рядом.

Они — живы.

Звери и кости

Проснувшись среди тишины, Альфред понял: что-то изменилось.

Он лежал рядом с ней, её голова покоилась на его плече, дыхание касалось ключицы, пальцы — его груди. Всё было правильно. Но его зверь — не спал.

Ягуар внутри него дышал тяжело. Тревожно. Слишком чутко.

Он не был напуган — скорее… взволнован.

Сначала Альфред не понял. Потом — понял.

Она была не одна.

Пума — знакомая. Родная. Теплая. Он чувствовал её всегда, как солнечный след на снегу. Но теперь… в ней была ещё одна. Другая.

Что-то тёмное, текучее, ночное.

Пантера.

Он не мог понять — была ли она новой? Или он уже когда-то знал её, забыл и вот снова встретил?

Но сердце его зверя дрогнуло, будто навстречу вышла старая, молчаливая тень из другого времени.

Он перевёл взгляд на Джессику. Она ещё спала. Но веки подрагивали — она говорила с кем-то, даже во сне.

И Альфред почувствовал — пантера смотрела на него через неё.

Не враг. Не подруга. Просто — страж. Молчаливая, глубокая, чёрная, как сама ночь, когда не видно даже света окон.

---

На кухне было по-домашнему тепло. Потрескивал камин, пахло грушевым вареньем и жареными тостами. Китти тихо шуршала где-то за дверью, оставив их вдвоём — как в те самые дни перед балом.

Они сидели друг напротив друга — как тогда.

Только теперь — ближе. Глубже. Настоящими.

Альфред подавал ей чай, кусок тоста, потянулся за мёдом.

— Ешь, Джессика, — сказал он мягко, с ноткой тревоги, — ты за эти месяцы стала легче воздуха.

Она улыбнулась.

— Сначала кормишь ягуара — теперь заботишься обо мне. Надеюсь, мы оба останемся довольны.

Он тоже за тебя переживал, — пробормотал Альфред и коснулся её ладони. — Хотя ты и не заметила, как он чуть не погиб, пока тебя не было.

Они оба замолчали, всматриваясь в чашки.

А потом — она начала говорить.

---

Сначала медленно. Будто вспоминая.

— Я была... в промежутке. Между мирами. Тёмном, белом, мёртвом. Не пустом, но и не живом. Сначала я была одна. Потом пришла Пума. Она злилась, что я ушла, не позвав. Потом я нашла Пантеру. Или… она меня. Не знаю. Она была в Саре Агате. Или Сара была в ней.

Она замолчала. Пила чай. Потом продолжила.

— Сара Агата встретила меня, как будто ждала. В том доме, который стоял посреди зимнего леса.Он был весь из инея и стекла. Она показала мне... как ушла моя мать. Как звали её настоящим именем. Показала, что Селестин не просто погиб — его растянуло тьмой. И он хотел забрать меня с собой, но Пантера встала между нами.

— Пантера… защищала? — осторожно спросил Альфред.

— Нет. Не совсем. Она смотрела, что я выберу. Она не просила. Она ждала. Я выбрала жить.

Он кивнул. Молчал. Просто держал её ладонь, ощущая, как её звери шевелятся рядом, не мешая ему, но и не сливаясь.