Онлайн книга «Кто скрывается за тьмой?»
|
— Сестра. Теперь ты — мост между мирами. Следи, чтобы правда больше не умирала зря. Он ушёл. --- Все ахнули. Дерек стоял, не в силах говорить. Альфред — тоже. А Джессика не шевелилась. Она плакала, тихо, беззвучно, глядя на экран, где её отец, в судорогах, покидал этот мир. Впервые — за долгое время — не королева. Не наследница. Не связь миров. Простодочь. Просто человек. Просто — одна... Я все ещё жду от вас плюшек... Глава 50 После шторма Они стояли перед ней на коленях. Все. До единого. Старейшины, главы малых кланов, даже те, кто полжизни не склонял головы ни перед кем. Они склонились перед Джессикой — не как перед избранной, не как перед той, кто вернулась, а как перед правдой. И правда смотрела на них из-под ледяной короны, молча, с тяжестью сотен теней за спиной. Но ей это было не нужно. — Вон, — сказала она тихо. Голос её был спокоен. Ни крика, ни угрозы. Только усталость и сила. Эхо её слова отозвалось в зале, как колокол, и будто сговорившись, все начали разбегаться — как мураши под светом, в панике, бросая свои сумки, мантии, бумаги. Никто не посмел оглянуться. Она осталась стоять одна. Зал опустел. Первым к ней подошёл Дерек. Он не говорил. Просто открыл руки — и она шагнула в них, как девочка, как внучка, как кровь его крови. Он прижал её к себе, и она ощутила, как дрожит его грудь. Он плакал. Впервые. За много лет. Она уткнулась носом в его воротник, напомнив себе, как пахнет семья — не властью, не долгом, не тенью, а соснами, табаком и теплом. — Тише, — прошептал он. — Не говори сейчас ни о чём. Просто побудь. И она послушалась. Слова остались за порогом. Только молчание и дрожащие пальцы в её волосах. Но за спиной стоял Альфред. Его руки сжимались. Ему не терпелось, до боли в зубах, до зуда под кожей — прижать её к себе, убедиться, что она настоящая, что она не исчезнет снова. Но он стоял. Он ждал, пока её обнимет дед. Он ждал, хотя зверь в нём ревел. Когда наконец она отступила на шаг от Дерека, Альфред двинулся. Он не спросил. Не сомневался. Он подошёл, поднял её на руки и понёс, будто это был последний шанс дышать. Она ничего не сказала — только склонила голову к его груди, где ещё глухо билось сердце. Он вошёл в комнату и запер дверь на замок. --- Там, за дверью, кончался мир. Здесь — начинался другой. Он опустил её на пол, но не отпустил. Смотрел, вглядывался, гладил её лицо пальцами — так бережно, как будто боялся, что его ладонь испортит её кожу. И только потом, по одному, стал снимать с неё груз. Сначала — корону. Он поставил её на стол, как святыню. Потом — меха. Они упали на кресло, тяжёлые, как бремя, которое больше не нужно нести. Затем — платье. Ткань зашуршала,опускаясь по её телу, оставляя кожу открытой для воздуха и для него. Он не спешил. Каждое движение — как прикосновение к алтарю. Он целовал её плечи, спину, пальцы — не требуя, а отдавая. В его губах не было власти — только нежность, от которой срываются слёзы. Она обняла его за шею, и он взял её на руки вновь — уже не как уставшую воительницу, а как женщину, которую он любил, любит и будет любить, даже если весь мир снова обрушится. Они легли в постель, и всё остальное стало тише. Их дыхание слилось. Вдох — и выдох. Его губы нашли её шею, её ладони — его спину. Он шептал ей, не разобрать слов, только мягкий шорох дыхания. Она отвечала стоном, когда он коснулся губами её груди, её живота, её бедер. |