Книга Кто скрывается за тьмой?, страница 74 – Герда Куинн

Она выгибалась навстречу, обнимала его голову, целовала в висок, в губы, в шею, чувствовала, как его губы шепчут:

— Ты моя. Моя. Не отдам.

Небо над ними было чёрным.

Листья падали, как прах.

Но внутри неё вспыхивал свет.

Не мистический — настоящий. Оттого, что они выжили, что любовь не проиграла тьме.

Когда всё закончилось, он не ушёл. Он остался, прижавшись щекой к её груди.

Они лежали, укрывшись его порванной курткой, среди холма из листьев и пепла.

А воздух вокруг становился теплее. Как будто осень решила им подарить ещё один день.

Они не сказали друг другу «я люблю тебя».

Потому что это уже было во всём:

в рваном дыхании, в отпечатках на коже, в пепле на губах.

Бусы, в которых живёт судьба

Воздух в особняке был тёплым, неподвижным — как будто всё это время он ждал именно их, молчаливо, терпеливо.

Дерек стоял на крыльце, не выспавшийся, с пледом на плечах и чашкой чая в руках. Увидев их, он не произнёс ни слова. Только чуть заметно кивнул, и взгляд его стал мягче.

Джессика шла медленно. Ноги гудели, но душа была лёгкой.

Рука почти машинально коснулась груди — где под одеждой лежали те самые бусы, что появились у неё впервые перед первым испытанием.

Она тогда не знала, зачем они, откуда, кто их оставил. Но чувствовала: они живые. И что каждая нить — это место для монеты.

На данный момент они были почти заполнены.

— Один кулон, — прошептала она. — Три бусины.

А на пятой нити — пятая монета, привязанная перед этим испытанием, почти вслепую, в страхе, в надежде.

Она достала бусы.

Они были всё те же…

Или казались такими.

Ржавчина, проволока, старая основа, которой не прикасалась рука мастера.

Пять нитей — четыре из них уже отработали своё. И две — оставались:

одна — с пятой монетой,

вторая — пуста, но будто дышит ожиданием.

Но в этот миг произошло нечто.

Как только Джессика вошла в дом — бусы вспыхнули изнутри.

Проволока зашевелилась, как будто в ней пробудился жар. И на глазах, без звука, она начала меняться:

ржавчина осыпалась, старая основа рассыпалась в пыль,

а на её месте появилась тонкая, ровная цепочка из белого золота,

тонкая, как паутинка, но тяжёлая, как древняя клятва.

Между звеньями — вкрапления крошечных бриллиантов, едва уловимых, но живых.

Сами подвески остались прежними.

— Первый кулон — глухой и глубокий, словно тёмное солнце.

— Вторая бусина — переливалась янтарём.

— Третья — синим камнем.

— Четвёртая — жемчужная, почти живая.

— Пятая монета — ещё не изменилась.

Но её свечение усилилось, как будто она вот-вот примет форму.

Джессика взяла украшение в руки. Оно казалось… тёплым. Не от тела. Отнутри.

И тогда она заметила:

две нити.

Та, что держала пятую монету — чуть натянута, дрожит, будто под ветром.

А вторая — пуста.

Но не мёртвая.

Готовая.

Она подняла глаза на Дерека. Он уже смотрел на неё. И когда она прошептала:

— Осталось два,

он тихо ответил:

— Да. И каждый будеттруднее предыдущего. Потому что теперь ты ближе к центру.

— К какому?

Дерек молчал. Но глаза его блестели.

— К себе.

Бусы и Сны..,

Ночью Джессике снился странный сон.

Тяжёлый, вязкий, как дым после пожара.

Она стояла посреди пустоты, заваленной сухими листьями, будто в осеннем лесу, которого уже нет. Над ней склонилось небо — небо без солнца, но полное присутствия. И из тени, словно из самой её души, вышла Пантера.