Книга Кто скрывается за тьмой?, страница 75 – Герда Куинн

Та, которую она давно не видела.

Та, что была её ипостасью прежде, чем появилась Пума.

Пантера подошла — медленно, с пластичной грацией хищницы, у которой нет причин спешить. Её глаза — как два куска ночи. Она говорила без звука, но Джессика понимала каждое слово.

— Ты уже носила эти бусы.

— Где? — спросила она шёпотом.

— Не в этом веке. Не в этом теле.

— Я не понимаю.

— И не должна пока.

Пантера ткнулась мордой в украшение на шее Джессики — теперь уже великолепную цепочку из белого золота с сияющими вставками. Но в центре всё ещё висела непреобразованная монета. А рядом — пустая нить.

— Ты приближаешься. Но не торопись. Конец — не всегда ворота. Иногда это тупик.

---

Наутро она проснулась с глухим стуком в груди.

Сон не отпускал. Она сидела на постели, всё ещё чувствуя шорох листвы под ногами, холод пантерьего взгляда на коже.

На кухне Дерек молча ставил медный чайник. Альфред уже был там, босой, с заспанными глазами, резал хлеб.

Уютный запах утра не мог затушить холод от сна. Джессика завернулась в шерстяной кардиган и, немного поколебавшись, тихо сказала:

— Мне снилась она. Пантера.

Альфред тут же поднял голову.

— Что сказала?

— Что я уже носила эти бусы. Не в этом веке.

Дерек вздрогнул, но промолчал. Только чайник зашумел чуть громче.

— Я не знаю, о чём это. Но я… чувствую. Как будто это не я иду к финалу, а кто-то через меня.

Альфред сел рядом, его пальцы коснулись её руки.

— Я проверю. По базе, по архивам. По всем артефактам, которые описаны. Возможно, кто-то уже сталкивался с этим.

---

Вечером он ушёл в библиотеку.

Он искал всё: "артефакт из проволоки", "магические монеты", "семь испытаний", "цепи, превращающиеся в украшение", "шестая трансформация", "семь нитей судьбы".

Ничего.

Ни в одном из закрытых архивов, ни в рассекреченных ведьмовскихманускриптах.

Он лишь однажды наткнулся на неясное описание какого-то украшения из костей и золота, но оно исчезло во времена Французской революции.

Он выругался.

От бессилия.

И страха.

Потому что теперь он знал — они идут по пути, которого никто не описывал.

Тени рода

Ночь была тёплой, но не по-летнему.

Тепло казалось ненастоящим, как будто кто-то дышал под землёй и грел мир снизу, из-под корней.

Дерек проснулся резко — как от удара. В груди стучало, пальцы дрожали. Он долго сидел на краю постели, пытаясь понять, что именно его разбудило. Шум? Голос? Память?

Тишина в доме стояла глухая, тяжёлая. Листья за окнами не шелестели — ветер затаился. Всё было подозрительно неподвижно.

Он встал, накинул тёплый халат, взял фонарь и спустился в кабинет. Там, в углу, стояла старая картина — тусклая, с выцветшей рамой. Женщина в синем платье, с прямой спиной и слишком живыми глазами.

Он не смотрел на неё много лет.

Поднял её с гвоздя, перевернул.

На обороте — надпись:

Сара-Агата Риверс. В замужестве Нортон.

Имя ударило, как по нерву.

Он не слышал его с детства.

---

— У нашей семьи была женщина, — когда-то шептала бабушка Эстер. Он был мальчишкой, шестилетним, сидел на полу, выщипывая из ковра засохшую траву.

— Кто она?

— Моя бабушка. Твоя прабабка. Её звали Сара-Агата. Она носила Пантеру.

— Зверя?

— И не только. Она носила бусы.

Эстер говорила, будто страшную сказку.

Что Сара вышла замуж за мужчину по фамилии Нортон. Что у них была любовь, настоящая.

И что однажды она начала проходить испытания.