Книга Эта башня во мне, страница 75 – Надежда Ожигина

Настроение из солнечно-радужного вновь сделалось свинцовым, как туча. Таким же тяжелым и ядовитым, опасным для здоровья в больших количествах, как этот токсичный металл. Из вредности и от отчаяния я затормозила все лифты, перекрыв движение тока в гостинице. Будто схватила ее за горло, мстя громадине невесть за что.

Я вам в сторожа не нанималась!

Что будет, если разрушить гостиницу? Разобрать по камушку до фундамента? Подточить грунтовыми водами те самые легендарные сваи? Я утрачу силу, но обрету ли свободу?

В глубине души я понимала, что здание тут не при чем. «Ленинградская», как и я, не выбирала судьбу. Ведь если верить городским легендам, все сталинские высотки строили в нужных геолокациях с прицелом на древнюю магию, на каких-то меридианах. И плевать всем было на грунты, не подходящие для высоток. Но мне хотелось ее снести, как снесли лютеранскую церковь из сна, пробудив в новой реальности седовласого старца в гробу.

Вспомнив о постояльцах, томящихся в тесных лифтах, я вернула электричество в жилы гостиницы. Люди уж точно не виноваты в моих приступах депрессняка. Я даже исправила кофемолку к благоговейной радости бармена. Просто так, от щедрот души. Будто всю жизнь занималась ремонтом.

Как учит библия оптимиста, нужно искать плюсы во всем, даже на кладбище среди крестов. У меня есть красивый дом, богатая нотная библиотека, безопасное место с чудесными видами и возможность закрыться от Кондашова. Больше не будет проблем с питанием, коммуналкой и прочим бредом, придуманным слугами дьявола. Квартиру в Сокольниках можно сдавать, потихоньку избавляясь от кучи долгов, а заодно и от горьких мыслей, связанных с Лешкой и подругой детства. Тратить деньги на инструменты и брендовые шмотки согласно статусу. Новая жизнь на вершине мира. А вдобавок к этому великолепию прилагалась студия для репетиций и роскошный белый рояль. Крутяк?

Жаль, что музыки никто не услышит в этих заоблачных высях.

Да к тому же к роялю и студии приписали скелет генерала, для экзотики и антуража. Так сказать, пунктик в контракте мелкой строкой. Но скелет можно скинуть с балкона. Или пристроить к хозяйству, в качестве секретаря. Пусть показывает, где что припрятано в созданной им квартире-клетке.

Кстати, а где мой скрипучий самоубивец?

Скелет обнаружился у окна в гостиной.Всей фигурой – прямой спиной, угрожающе вскинутыми руками, сведенными за спиной лопатками, выпирающими из обветшалого френча – покойный Самойлов выражал возмущение и готовность сражаться даже в посмертии, видимо, до последней косточки, раз уж крови в нем не осталось. Был он страшен и смешен одновременно, удивительная какофония чувств. Но с другой стороны – чего мне бояться? Это он тут случайный гость, задержавшийся в доме Софи и зачем-то сохранивший сознание. Да он даже не родственник, так, опекун, давший маме свою фамилию! Интересно, кого он там караулит?

Я поспешила к окну, замутненному каплями ливня, упавшего на Комсомольскую площадь и умывшего три вокзала. В каждой капле отражалась двойная радуга, режущая воздух световыми мечами. Из-за этого делалось больно смотреть, но я все же разглядела чью-то фигуру, у стены рядом с окном.

Я вышла на балкон, вдохнула в грудь воздуха, прочищая легкие от известки, каменной крошки и прочей дряни, которой меня накачали во время темного ритуала. Самойлов пытался преградить мне путь, удержать за полы одежды, за волосы. Но я кинула взгляд в его сторону, и скелет генерала, сохранивший душу в переплетении белых костей силой моей гостиницы, тотчас сник и покорно отступил назад.