Книга Эта башня во мне, страница 143 – Надежда Ожигина

– Ух ты! – восхитилась Варвара, проникаясь ко мне еще большей любовью.

– Ничего не «ух ты», даже близко нет, – отклонила я восторги Шестой. – Скрипучий, противный, вечно всем недоволен. Суется куда не просят. Иногда помогает мне по хозяйству…

– Живой скелет? – аж взвизгнула Варька.

Фролов пялился то на меня, то на шоппер, но не рисковал спросить.

– Самойлов слегка задержался в гостинице. Возможно, силой моей «Ленинградки» не развеялся, не ушел за Кромку. Как издохнет окончательно, сдам вам кости. И дневник, когда сама прочитаю.

– Мне отдашь или Григорию?

Заклинило его, честное слово. Скрипит, как заезженная пластинка.

– Полагаю, Григ уже прочитал, – понимайте, как хотите, господин командор. Не я впускала Воронцова в гостиницу, выдавая ему вечный пропуск!

– Вернемся к дракону? – предложила Кэт, поглядывая на Нору.

Вторая грызла идеальный ноготь, портя дорогой маникюр.

– На чем этот гад играл? На гуцине? Что еще за экзотика?

Я нашла в смартфоне сносное видео, показала, что такое гуцинь. Сестры и Фролов оценили звук. Варька заявила, что надо освоить, потому как «офигенная шняга».

– А где послушать его в Москве? – перебил Шестую Фролов. – Так сказать, насладиться вживую и измерить силу воздействия? Насколько я знаю господ музыкантов – ну, не кускитесь, дорогуша, – их тянет к себе подобным. Вдруг наш яо затоскует, захочет сыграть в окружении понимающей публики, а для не пьяных московских исподов?

– Наверняка естьсообщества, – я пожала плечами, – на фоне возросшего интереса к Китаю. А вообще, скоро концерт в Малом зале консерватории. Мы едва достали билеты, пойдем с друзьями наслаждаться прекрасным!

Сказала – и сердце сжалось. Как долго я не общалась со своими товарищами по искусству. Как быстро променяла мир семи нот на кровищу, монстров и невнятную магию, про которую толком никто не расскажет! Захотелось обратно: репетиции, пьянки, полупустые залы, пиликанье по холодным вагонам пригородных электричек. Такой простой и понятный быт непризнанного музыканта!

Нужно позвонить дирижеру. Как они там без меня? Почему не зовут на сходки?

– Отлично! – одобрил Фролов. – Культурное мероприятие – то, что нужно для поднятия духа. Опять же, на подобный концерт наверняка соберутся любители Азии. Будет, кого расспросить о драконах. И вы, Аля, непременно сходите, послушайте гуцинь и окрестности. Ваша удивительная способность мне нравится все больше и больше. Кстати, у меня просьба, Седьмая. Марго не одобрила, но согласилась. Не так ли, Маргарита Рудольфовна?

– Ваша затея мне неприятна, – холодно кивнула Марго. – Если б не уговоры Четвертой… Ну, так и быть, продолжайте.

– Продолжаю, – стал очень серьезным Фролов. – Сейчас сюда поднимется дама, для которой Аля сыграет мелодию, ту, что исполнила возле башни «Москва». Я прошу остальных сохранять спокойствие. Дама заключила с нами союз и готова всячески помогать, чтобы поймать убийцу дяди.

Я вздрогнула при этих словах, и предчувствия меня не обманули. Марго сама распахнула дверь, пропуская в квартиру девушку в черном.

Длинное скромное платье в пол, никакого вычурного макияжа, лишь ярко-белые волосы выдавали в посетительнице Клару Гордон, урожденную Кондашову.

Бывшая готическая невеста одарила всех долгим тоскливым взглядом. Должно быть, сильно любила дядю, если так по нему страдала.