Книга Вдовствующая герцогиня замка Оргарон, страница 67 – Надежда Соколова

Моя улыбка застыла на лице, став чисто механическим движением мышц. Я едва успела подать Патрику кончики пальцев, избегая мощного захвата.

– И я несказанно рада, кузен Патрик, – прозвучало из моих уст с натянутой сладостью, – истинно рада видеть вас и тетушку Абигайль в таком прекрасном расположении духа. – Слова "несказанно" и "истинно" были произнесены с чуть большим напором, чем требовалось, выдавая мое отчаянное желание, чтобы эта "радостная" родственная сцена поскорее завершилась.

Боковым зрением я заметила Ричарда. Он стоял все там же, у косяка, но теперь его поза была еще более расслабленной. Один уголок его губ был чуть приподнят в едва уловимой, но совершенно отчетливой усмешке. Его глаза, блестящие от нескрываемого развлечения, были прикованы к моему явному дискомфорту. Я готова была побиться об заклад – этот гад не просто радовался моему конфузу, он наслаждался им как тонким, ироничным спектаклем. Весь его вид кричал: "Ну что, моя дорогая, как тебе твои внезапные родственники и перспектива близкого общения с медвежонком?"

От общения с дражайшими родственниками меня спасла хозяйка дома. Ее вмешательство было своевременным и искусным. Она скользнула к нам, как тень, в своем золототканом платье, и легким касанием руки на запястье тетушки Абигайль мгновенно переключила на себя ее внимание.

– Дорогая Абигайль! – ее голос, мелодичный и властный, перекрыл бас Патрика. – Вы просто обязаны посмотреть на новый портрет моего внука в галерее! Мастер Линвор творил чудеса… – И уже увлекая мою ошеломленную родственницу за собой, она бросила сыну быстрый, почти незаметный взгляд.

Витор горт Арнакарский сработал мгновенно. Он не толкнул Патрика – это было бы грубо. Он вписался в пространство между нами с утонченной небрежностью, повернувшись к кузену полубоком, как бы случайно заслонив меня. Его движение было плавным, как шаг в танце, но неоспоримым. Патрик, на миг сбитый с толку, отступил на полшага под этим вежливым, но твердым напором.

Теперь Витор стоял передо мной, заполняя собой все пространство. Он был высок, но не грузен, как Патрик, а строен, с узкими бедрами и широкими плечами, подчеркнутыми идеальным кроем темно-бордового фрака. Ткань – вероятно, дорогущий картантар – отливала глубоким рубиновым блеском при свете магических шаров. Белоснежная рубашка с высоким воротничком и изысканно завязанным галстуком-шарфом, светло-коричневые панталоны, заправленные в лаковые ботфорты до колена – все кричало о безупречном столичном вкусе и дороговизне.

– Позвольте представиться, прекрасная нисса, – произнес он, совершая поклон такой отточенной элегантности, что казалось, его учили этому с пеленок. Голос был бархатистым, поставленным, без тени провинциального акцента. – Витор горт Арнакарский, граф Эссарский. – Он выпрямился, и егокарие глаза, темные и блестящие, как полированный оникс, встретились с моими. В них не было ни тепла, ни любопытства – лишь холодная, самоуверенная оценка. Взгляд скользнул по моему скромному платью, уловил отсутствие значимых украшений, и в уголках его губ появилось едва заметное, снисходительное движение. Он знал свою цену и был абсолютно уверен, что его титул, внешность и манера держаться должны произвести должный эффект. Его поза, чуть откинутая голова – все говорило о том, что он ожидает восхищения как должного.