Онлайн книга «По следам мистера Волка»
|
Только вот Герберт не смотрит ни на кого, и образ стража размывается перед ним, а в ушах всё нарастает шум. Чтобы удержаться на ногах, ему приходится опереться об ограждение, каким-то образом тем самым содрав с ребра ладони кожу и не обратив на это никакого внимания. — Нет… — слетает с его вмиг пересохших губ. — Как? — и всё же поднимает на Бернарда сверкающий звериный взгляд. Из-за чего страж отступает, как и его напарник. Но всё же отвечает жёстко и веско: — Как, вы нам расскажете. Её нашли в том же виде и состоянии, что и вашу жену в прошлом. — Вы считаете,— в голос его вплетается рык, — что это… Что я? Думаете, я её убил? Она была мне другом! — Ой, — отмахивается молодой страж, — знаем мы, каким она другом вам была. Вам, и ещё половине города. Но это не отменяет того, — Бернард не успевает его остановить, — что выглядела она, будучи убитой, как и Розали. Граф, едва ли не взвыв, бросается на него, хватает за грудки и с удивительной лёгкостью поднимает над землёй. Страж не успевает воспользоваться оружием, из-за положения своего остаётся способен лишь лихорадочно брыкаться, пока ворот его одежды натягивается, начиная его душить, а когти Герберта — что становятся всё острее и длиннее — не оставляют шанса освободиться и царапают шею. Граф не замечает, как Бернард пытается оттянуть его от паренька, чем-то угрожая, а Кроули с другой стороны пробует помочь молодому стражу. Но всё тщетно. Герберт и не думает отпускать его, кожа горит огнём, глаза всё больше теряют вид человечьих. Ему хочется разорвать нахала на части. — Пусти, — бьётся он в его хватке, — пусти меня, псих! По… Помогите! — Зачем, — уже больше рычание, чем голос… — Зачем упомянул Розали? Зачем… Упомянул её так… Словно я был… Виновен в смерти… Своей жены?! А дальше ничего. Герберт слышит словно со стороны, вроде как девичий короткий крик. Голоса людей, которые он уже едва ли понимает. И чувствует, как пружинят сильные лапы от бега… Или охоты… Или он пытался спастись от кого-то бегством? Ведь в плече что-то заныло, после чего стало горячо… и шкура волчья намокла. Его ранили? В волчьем образе сложно анализировать обстановку. Но он ясно ощущает запах пороха, влажной дороги и крови… Во рту пересохло так, что Герберт просыпается, заходясь кашлем. Странное ощущение, парадоксальное, будто подавился слюной, хотя во рту сухо настолько, что язык превратился в наждачку. Вслед за кашлем приходит и боль в лопатке, да такая, что глотнуть воздуха не удаётся уже из-за этого. И граф валится обратно на лавку, застеленную серой, дырявой простынёй, если можно назвать так эту тряпку. Как бы, не ему на это жаловаться, но в замке хотя бы, благодаря Элис, было всё заштопанное да постиранное. Впрочем… Герберт озирается по сторонам и решает, что думает сейчас совсем не о том, о чём стоило бы. Он в камере, узкой и тёмной. Без окон. Свет проходитлишь сквозь решётчатое оконце в железной двери. Пол будто бы песчаный, хотя наверняка просто бетон запорошён песком и пылью, утоптанной до состояния камня. Мерзко. Мерзко и от того, что граф одет в какое-то тряпьё (не разрешили Элис передать ему одежду? Издеваются, что ли…), а плечо и часть спины его туго перетянуто бинтом, который, судя по ощущениям, всё сильнее намокает от липкой крови. Точно… |