Книга Оттенки молока и меда, страница 122 – Мэри Робинетт Коваль

Баффингтон дошел до того места, где полагал обнаружить Джейн, и недоуменно оглянулся по сторонам – и тем самым невольно дал Джейн подсказку.

Если она сможет хотя бы не давать дуэлянтам видеть друг друга некоторое время, то, возможно, за время этой вынужденной задержки они успеют хоть немного образумиться. Глубоко дыша, она соткала еще две Sphères Obscurcie и накрыла ими обоих участников поединка. На то, чтобы соткать сферы так далеко от себя, ушло немало сил, но недоуменная ругань на два голоса, свидетельствовавшая о том, что мужчины потеряли друг друга из виду, стала истинной наградой. Джейн привязала сферы, выпуская нити, и тут же почувствовала себя легче – ровно до той минуты, пока капитан Ливингстон не вышел из своей ловушки.

– Умный ход, хотя и весьма ограниченный.

Джейн сдвинула сферу, снова накрывая его, хотя и понимала, что капитану не составит труда ее одолеть: достаточно продолжать двигаться, пока она не выдохнется. Ее собственный покров невидимости, привязанный к месту, никуда не денется, даже если она потеряет сознание; однако для того, чтобы закрывать таким же покровом капитана, требовалось немало сил. К тому же чем дальше он будет уходить, тем сложнее ей будет контролировать нити. Нужно придумать что-нибудь другое.

Впрочем, существовалведь и еще один способ скрыть их друг от друга – для этого следовало воспользоваться уловкой мистера Винсента. Если слегка изменить Sphère Obscurcie, она по-прежнему будет отражать свет, падающий на участников дуэли, но не пропустит внутрь ни одного лучика, так что они оба окажутся в кромешной тьме. Потянув за складки, Джейн создала кусочек настоящей ночи и водрузила его, как стену, между капитаном Ливингстоном и мистером Дюнкерком. А затем принялась растягивать эту стену в стороны, как сферу невидимости. Сфера тьмы накрыла и саму Джейн, и целый кусок поля утонул в непроглядной темноте.

Мистер Дюнкерк вскрикнул от раздражения и злости. Как только поле накрыла неестественная ночь, одна из лошадей испуганно заржала и бросилась прочь, пытаясь найти выход из этой темноты.

Пошатываясь от подступающей дурноты, Джейн покрепче стянула нити и связала узлом – и в этот момент лошадь с фырканьем пронеслась совсем рядом. Земля под ногами как будто задрожала, и Джейн рухнула на колени. Пару секунд она упиралась руками в сухую траву, неразличимую во тьме, пытаясь отыскать еще немного сил, чтобы урезонить обоих мужчин.

– Прошу вас, мистер Дюнкерк, оставьте эту затею. Ваш поступок никому не принесет пользы.

Откуда-то справа послышался хриплый смешок капитана Ливингстона:

– Все уже слишком далеко зашло, мисс Эллсворт. Брошенные им обвинения оскорбили мою честь.

– Вашу честь?! – воскликнул мистер Дюнкерк. – Значит, это, по-вашему, честно – опорочить добродетель молодой девушки подобным образом?

В этот момент раздался еще один голос – и Джейн не могла не узнать изысканный тон леди Фитцкэмерон:

– Я сочувствую той боли, что испытала ваша сестра, мистер Дюнкерк, однако вынуждена возразить вам от лица моего племянника. Генри попросту слишком щедр на любезности, и мисс Дюнкерк не первая молодая девушка, кто принимает эти знаки внимания за признаки особого отношения.

– При всем уважении, леди Фитцкэмерон, – вмешалась Джейн, – ваш племянник был не просто щедр на любезности. Он обещал жениться на мисс Дюнкерк.