Книга 54 по шкале магометра, страница 142 – Мария Папкова, Елена Станиславская, Александр Добсон, и др.

Гаснущим сознанием он вырвался из оков поезда. Оставляя расплющенные мечты, оставаясь при своих. При деде.

– Смысл, – смеялась Напрокат, – смысл прежде счастья, да, Кошка?

Мусорные птицы не отставали – бежали толпой, нелепо подпрыгивали, налетая друг на друга и падая. Мы бы легко оторвались, если бы Напрокат согласилась бросить свой железный трон. Каждые десять минут нам приходилось опускать его на асфальт и отдыхать – разминать скрюченные пальцы, трясти руками, прислушиваться к ощущениям в поясницах – до тех пор, пока из-за очередного поворота не показывалась стая смешно переваливающихся птиц со здоровенными черными клювами, при взгляде на которые все веселье утихало сразу.

Это была самая неспешная погоня в мире. Шоссе петляло. По обе его стороны тянулись трубы мусоровода, в небе висело солнце, согревающее всех, кроме меня. Чуть теплее становилось только при взгляде на Напрокат. Краем глаза я все время видел ее клепаную черную куртку, увешанную гайками, шайбами и прочей блестящей мелочью.

К трону были приделаны железные колесики. Такие маленькие, что катить не получалось – они застревали в каждой выбоине. Оставалось только тащить. Напрокат все смеялась и повторяла: “Смысл, Кошка, смысл!”

Мне уже казалось, что до распределительной станции мы не доберемся никогда. Поэтому меня здорово отпустило, когда впереди показался стеклянный куб в металлической оплетке. Но когда мы подбежали ко входу, оказалось, что двери заперты. Мы растерянно переглянулись – когда мы уходили, оставили их распахнутыми.

– Автомат сработал! – Напрокат сердито толкнула стеклянную дверь. – Дура я, про таймер забыла!

Я оглянулся. Птиц мы обогнали минуты на три, не больше. Одно из окон на верхних этажах было распахнуто.

– Заберусь и открою изнутри. Продержись!

Напрокат что-то ответила, но я не слушал. Смазывал ладони страховочным гелем, прикидывал, где удобнее подняться. Вот семейные навыки и пригодились. Я подпрыгнул, зацепился рукой за стальную балку, оттолкнулся ногой и…

Внизу что-то грохнуло и зазвенело. Я посмотрел вниз – Напрокат просто протаранила стеклянную дверь своим троном. Армированное стекло пошло трещинами. Напрокат оттащила кресло и повторила маневр. Во второй раз стекло целиком вывалилось из рамы.

– Возвращайся, Кошка! Представление отменяется.

Она дернула меня за ногу, и я неловко приземлился на асфальт.

– И что теперь? – спросил я, когда мы оказались внутри. – Онитеперь просто войдут вслед за нами.

– Как-то не подумала, – поморщилась Напрокат, – если что, будем отбиваться.

К счастью, не пришлось. Стая стояла снаружи и разглядывала нас через пустую раму. Заходить внутрь распределителя они не решались.

– Тупицы! – Напрокат покатила свой трон по кафельному полу, беспечно повернувшись к птицам спиной. Трон подпрыгивал и лязгал на каждом шве между плитками. Стая смотрела ей вслед. Молодой самец, переваливаясь, сделал несколько неуверенных шагов к проему. Его сердито окликнули, и он поспешно вернулся к своим.

***

– Не прозвище. Фамилия, – Напрокат включила газовый резак. – По семейной легенде пра-пра-пра-прабабушку даже зачали на сталепрокатном станке. В середине индустриального века, прикинь? Она видела По-Настоящему-Большие-Домны! Такая у меня семья – металлурги на всю голову… Была. До тех пор, пока меня не позвало.