Онлайн книга «54 по шкале магометра»
|
Но чернели костяшки, темнел ликом и Васков, иссякала река пассажиров. Застывал всё чаще поезд на полустанках на час-два, полдня и день – какой ремонт и обновление, когда кругом стараниями рыбьей песни Васкова раскинулось отсутствие стремлений, а мечты и желания складировались в плесневелый чулан Ивановой души. Всё меньше пассажиров, всё реже трогался дряхлый поезд, всё тише звучала "Рыба", настигая запоздавших в своей тяге к общей стабильности клиентов. Без работы Васков заскорузлые и чёрные, словно в угольной пыли руки не знал куда девать. Доставал кости, складывал обратно. И поднималась в его душе накопленная муть, антрацитом глушила мысли и застилала взор. *** Откуда эти ребятишки взялись? Жалко их Васкову не было, но и себе он прока не видел. Вышел к ним без желания и дум – просто так. Хотите – пожалуйста. – Вы в курсе вообще? – Васков вывалил фишки. Ого – тёмные совсем, чернее ночи стали. – В курсе, в курсе, – нервничал толстячок. – Ну лады. Моё дело предупредить. Правда вряд ли сработает. – Васков вяло замешал камни. – Это ещё почему? Вышла девчонка – точно, их же трое было. Васков глянул на неё и чуть не ахнул. Как так сразу не подметил. Словно двадцать лет назад: тонкая шея, глаза бездонные, вот только смотрят так… Строго и… с надеждой? – А вы чего собственно хотите? – Прищурился он, стараясь унять сердце. – Счастье своё нашли и не хотим его потерять, – бодро ответил толстячок и вспотел ещё сильнее. – Зафиксировать ситуацию, так сказать. Васков обвёл глазами всех троих. Толстячок пыхтел, очкарик уставился в пол, а девчонка смотрела прямо в глаза. Смотрела всё так же: словно только он, Васков, и может её спасти. – Разогнать надо. Чтобы было, чего фиксировать. Песня рыбья не зазвучит, пока фишечки с колёсиками – тут-тук, вместе, разом. И только после – остановка и… это самое. – Так поедемте же! – воскликнула девчонка. Васков с удивлением слушал своё словно только что ожившее сердце. Он вдруг понял, что ему перестало быть всё равно – забивать "козла" он уже не хотел. Не хотел очевидного конца партии, а не делать "рыбу" он уже давно разучился… Он развёл руками: – Так я-то что? Я проводник… – А машинист сказал, что вы всем заправляете! "Башмаки" только убрать, и поедем, – напирала девица. Всё-то он знает, машинист ваш, подумал Васков. Ну допустим. И ноги сами понесли по скользким ступеням на мокрую улицу выбивать "башмаки". Машинист не врал – вагон был давно отцеплен от тепловоза. И уклон имелся. Бац-бац – Васков заскакивал уже на ходу. Сердце бухало всё сильнее. – Разбирайте фишечки. Да поскорее – горка тут небольшая. "И никакой рыбы!", – повторил он слова деда мысленно, зажмуриваясь и вслушиваясь в перестук колёс и доминошных костей, с готовностью выкладываемых пассажирами. Сморгнув одну, другую позицию, удержал с внутренним стоном, на жилах руку с нужной костяшкой для неизбывной "рыбы", выдохнул, стряхнул испарину. Показалось – посветлели камни. А в мозгу тихо-тихо заиграла песня. Про паровоз, про вперёд. Васков прикрыл глаза, на лицо прокралась забытая улыбка. Вагон разгонялся, горка удлинилась бесконечностью. – Рыба! – заорал толстячок, затыкая костью доминошнуюпасть. – Танька, жми! – закричал очкарик. Васкова резкой силой стоп-крана швырнуло со скамьи на грязный пол, головой ударяя об острый угол. |