Книга Убить вампира-завоевателя, страница 90 – Карисса Бродбент

– Почему ты хочешь завоевать Глею? – шепотом спросила я, не дав осторожности меня остановить.

Молчание.

– Потому что я – злое чудовище, помешанное на власти.

Он произнес это так, словно дал настоящий ответ. Недели три назад я приняла бы его слова за правду, о чем не преминула бы ему сказать.

Но сейчас…

Наверное, в Атриусе было что-то от чудовища. Но он не походил ни на Таркана, ни на Авеса и уж тем более на Короля питоры.

Настал мой черед открывать в нем потаенные дверцы и узнавать то, что он предпочел бы скрыть. Коснувшись подбородка, я наклонила голову Атриуса к себе. Его глаза скользнули по мне и остановились, словно он мог увидеть сквозь повязку мои поврежденные глаза.

– Я тебе не верю, – тихо сказала я. – Я хочу знать правду.

За этим меня сюда и посылали. За правдой.

Так я себе мысленно и сказала, словнои не было той части меня, которой его правда требовалась по иным, более запутанным причинам.

Атриус вздрогнул. Я уловила едва ощутимое движение мышц его лица.

– Этого я тебе сказать не могу.

– Могу и сама догадаться. Твоим соотечественникам нужна новая родина.

Его губы сложились в едва заметную болезненную улыбку.

– Если б все было так просто.

Моя ладонь оставалась прижатой к его груди. Точнее, к ткани расстегнутой рубашки. Я медленно передвинула ладонь, найдя кожу.

Атриус напрягся, но не остановил меня. Он вообще не двигался и почти не дышал.

Проклятие внутри него жгло, вызывая боль.

– Прошлое пожирает тебя.

– С твоей стороны, очень смело так говорить со мной, – сказал он и почти засмеялся.

Шершавые, покрытые шрамами пальцы дотронулись до моего лица. Контраст между его кожей и этим прикосновением был настолько разительным, что у меня заколотилось сердце. Взгляд Атриуса опустился, остановившись на моих губах.

– Думаешь, я не вижу, что прошлое пожирает и тебя? – тихо спросил он.

Раненая душа всегда жаждет встречи с другой такой же, в которую могла бы смотреться, как в зеркало.

Так это устроено в мире.

Атриус не ошибся: моей душе тоже было больно, и я, наверное, отчаянно нуждалась в ком-то, способном это понять.

Я не сняла руку с голой груди Атриуса. Не шевельнулась, когда его ладонь легла мне на щеку, а пальцы стали теребить волосы и гладить лицо.

А когда он придвинулся еще ближе и наше дыхание смешалось, я позволила ему и это.

Я не дернулась, когда наши губы уже ничего не разделяло.

Губы у него были нежными. Поначалу даже застенчивыми. Когда я приоткрыла рот, судорожно выдохнув, Атриус осмелел. Его поцелуй стал ощутимее. Его язык, мягкий и влажный, заскользил по моему языку. Он тоже судорожно выдохнул.

Боги милосердные.

Атриус весь состоял из противоречий. Живой и сокрушенный, знакомый и таинственный, опасный и надежный. И всего на мгновение – на одно ужасное мгновение – я так отчаянно захотела его, что забыла обо всем. Моя рука пропутешествовала по рельефным мышцам на его груди, опустилась к животу и остановилась на боку. Он крепче ухватил прядь моих волос, привлек меня к себе, и – боги свидетели – я позволила ему. Я позволила притянуть меня ближе, позволила его языку еще глубже проникнуть мне в рот, позволила себе открыться ему. Другой рукой я провела по егощеке, волосам, борясь с искушением вот так же зажать прядку и притянуть его ближе.

Атриус прервал поцелуй, но я продолжила, запрокинув голову. Каждый новый наш поцелуй становился все неистовее, как волны, поднимаемые бурей. Наши тела сомкнулись, и мои груди упирались в его грудь.