Книга Дети павших богов, страница 105 – Карисса Бродбент

Нура закатила глаза.

В глубине сознания шевельнулся Решайе. Я отыскала его сеть, нашла, где он примостился. Он был слаб, как часто бывал в последние дни, – еще не оправился от нашей схватки несколько дней назад. Я осторожно отодвинула его дальше в тень. Набросила одеяло темноты и одновременно загородила свои мысли от других повелителей. Чтобы никто не подсмотрел.

Я прошла к двери, сунула Максу руку – и чуть не лишилась чувств от реальности этого прикосновения. Я глаз не могла отвести.

– Пойдем отсюда, – пробормотала я.

– Мы еще не закончили, – сказала Нура.

Я не удостоила ее взглядом:

– Хватит уже.

Макс поддержал меня перекошенной улыбкой. Я улыбнулась в ответ и дернула плечом.

Что она мне сделает? Они во мне нуждались. А меня сейчас никто бы не удержал.

Мы не дотерпели даже до моей комнаты. Едва оказавшись в пустом коридоре, ухватились друг за друга. Я спиной к стене, губы Макса отчаянно, взыскательно целуют мои. Вкус пепла и запах дыма с сиренью – знакомый запах, крепкий, как соблазн вина.

Ох, боги, как я соскучилась, соскучилась, соскучилась…

Губы мои были слишком заняты, чтобы выговорить эти слова, но они бились в каждом ударе сердца. Пожалуй что, стыдно чувствовать себя такой ущербной без другого человека. Я всю жизнь училась изящно глотать потери. Но как же иссохла за эти недели без него.

Мы не унимались по пути к комнате, урывали там поцелуй, тут прикосновение. А когда добрались наконец до дверей, я вбила ключ в замок, толкнула, и мы, неловко перепутавшись руками и ногами, ввалились внутрь. Дверь затворилась. Было тихо, не считая дивного звука нашего единения – прекрасного, рваного ритма его дыхания, шороха одежды под пальцами и шелеста кожи о кожу.

– Я соскучилась! – выдохнула я между поцелуями.

– Я тоже. – (Два слова пощекотали мне шею, стон подступил к горлу.) – Ты не представляешь как.

Боги!

Я жалась к нему, пока нам не встретилась стена. Мои губы снова отыскали его рот, руки возились с уцелевшими пуговицами мундира. Мне хотелось касаться его везде, заново знакомиться с его углами и плоскостями, тонуть в горячем жару его кожи.

Я уткнулась лицом ему в шею. Лизала, целовала, пощипывала, впитывая вкус соли с легчайшим оттенком железа, пока руки споро управлялись с последними пуговицами мундира и добирались до простой холщовой рубахи под ним. Он испустил стон, крепко прижал меня к себе, а моя ладонь накрыла его живот, с наслаждением ощутив, как поджались мышцы от этого прикосновения.

Я чуть отстранилась, чтобы его увидеть, хоть он и не отпускал меня от себя.

Багровые синяки рассыпались по его коже увядшими лепестками. Иные были с мой кулак. Красный воспаленный порез, на вид давностью в несколько дней, выгибался над ключицей.

Я приоткрыла рот, но сказать ничего не успела – Макс снова овладел моими губами.

– Ничего, – бормотал он между поцелуями. – Это ничего.

Его руки добрались до одежды, стянули через голову мою пропотевшую безрукавку. И сорочку под ней. От его теплых, требовательных и нежных касаний связных мыслей как не бывало. Сгинули все тревоги. Осталась только всепоглощающая потребностьзаполучить его себе, в себя – хорошо бы, всего целиком.

Мы повалились на кровать. Я опрокинулась первой, он готов был упасть следом, но вдруг задержался.

Лицо его совершенно переменилось. Морщинка смяла брови, неповторимые губы искривились книзу. Глазами он обнимал мое обнаженное тело от бедер и вверх, но теперь во взгляде темнело не только желание.