Книга Дети павших богов, страница 106 – Карисса Бродбент

– Это ничего, – повторила я за ним. – Ничего.

Я не дала ему времени ответить – дернула к себе и после долгого поцелуя взобралась сверху, обхватив его бедрами. Его ладони обнимали меня за пояс, гладили грудь, бедра, словно заучивая изгибы наизусть.

– Откуда это? – пробормотал он, обводя круглый синяк под левой грудью.

Я подняла бровь:

– У меня? Ты бы на себя посмотрел. – Я куснула его в красный рубец на плече. – Как это вышло?

Я опустилась на него, упиваясь его теплом. Мгновение я любовалась его изысканными формами, картой проступающих под кожей мышц. Скользнула губами ниже, еще ниже, к полузалеченной царапине на ребрах. Провела по ней губами и улыбнулась ему в бок, почувствовав, как он дергается, сдерживая смешок от щекотки.

– А это? – бормотала я.

Еще ниже. К отметине на бедре, уходящей под пояс штанов. Я медленно расстегнула их, оттянула, чтобы целиком рассмотреть рану. И не только ее.

– А это? – шептала я, прижимаясь к ссадине губами.

– Говорю тебе, это…

Он сказал что, но вышло невнятно, как сдавленный стон, потому что я тем временем прошлась губами по всей длине. Мягко, губами и языком, трогала кончик, двигаясь медленно, расслабленно. Наслаждалась его вкусом. Наслаждалась его участившимся дыханием. Наслаждалась, не видя, но ощущая, как он напрягся каждой жилкой.

Потом он снова прижал меня к себе и припал губами к губам в долгом отчаянном поцелуе, перевернув и притиснув к постели.

– Что это меня вечно допрашивают, – пробормотал он. – С первой минуты, как ступила на мой порог, всё только обо мне. А давай-ка о тебе!

Он оторвался, критически оглядел мое тело:

– Это откуда?

Он припал губами к двухнедельной давности порезу на плече – подарочек от рапиры Нуры на учебной площадке.

– А… это?

Его губы скользнули ниже, к большому багровому рубцу на ребре.

– Ты, я вижу, тут не бездельничала.

Внизу у меня все натянулось, горело желанием. Дыхание срывалось. Но я, как могла небрежно, бросила:

– Без дела не сижу.

– Хм, без такогодела? – Он добрался до ожога на наружной стороне бедра – такого свежего, что я со свистом втянула в воздух от примешавшейся к удовольствию боли.

– Предпочитаю жизнь, полную волнений, – выдавила я.

– Точно. – Он беззвучно ухмыльнулся в синяк на моем колене. – Тем и хороша в числе прочего.

– Еще бы ты спорил!

Теперь он дышал мне на внутреннюю сторону бедра. И еще выше.

О боги. Боги…

Время остановилось. В крови билось желание.

Я выгнула шею, чтобы взглянуть вниз, и Макс поймал мой взгляд. Спутавшиеся волосы падали ему на лоб. Усмешка кривила уголок рта – как всегда, левый. Под таким углом мне виден был порез у него на плече, выпуклые, обрисованные светом мышцы. Он был красив. Но не от красоты у меня захватило дух. От чистой, всепоглощающей любви в его взгляде.

– Это верно, – сказал он. – Не поспорю.

Потом он припал ко мне губами, и наслаждение разом пронизало меня так, что невозможно стало дышать. Я выгнулась, комкая в руках простыню. Беспомощный стон вырывался из горла, но я его не замечала, пока губы Макса не оторвались от меня, чтобы вымолвить:

– Тисаана, еще один такой стон…

Голос его умолял, звучал тихо и сипло. Я не могла говорить. Я едва дышала. Но когда его язык вернулся на прежнюю долгую, полную препятствий дорогу, я нашла способ ответить. Что за слова лились из меня? Теренские, аранские, вперемешку? Мольбы, проклятия? Не знаю. Мне было все равно.