Книга Мать смерти и рассвета, страница 228 – Карисса Бродбент

Внутри меня нарастало давление, подобное тому, что я испытала в ночь Оккассиса, но гораздо сильнее. С каждым толчком Кадуан заполнял меня все глубже, его движения становились все более яростными.

Я снова простонала его имя, умоляя о чем-то, и этот звук заставил Кадуана издать прерывистый стон и толкнуться так сильно, что меня вдавило в стену и я оказалась в теплой ловушке его тела.

Это слишком. Невозможно дышать. Невозможно мыслить. Нужно выпустить из себя все.

– Да, – прошептал Кадуан.

От желания в его голосе у меня по позвоночнику пробежала дрожь. Его рука скользнула между моим телом и стеной, обернулась вокруг моей талии, он прижал меня к себе еще крепче, и его зубы с очередным толчком сомкнулись на моем ухе.

– Давай, Эф, – выдохнул он.

Послушная приказу, я рассыпалась на части. Каждый мускул напрягся, весь мир, за исключением Кадуана и места, где наши тела соединялись, рухнул в небытие. Он оставался глубоко внутри, и я чувствовала себя наполненной; отстраненно, одной из немногих связных мыслей, на которые я еще была способна, мелькнуло: мне всегда нравилось, когда меня наполняли другие.

Казалось, прошла целая вечность, пока наши мышцы одновременно напрягались, растворяя нас в общем экстазе. Когда все кончилось, первое, что я осознала, – нежный поцелуй вшею. Второе – наше учащенное, прерывистое дыхание. Сил не осталось. Рука Кадуана, крепко обнимающая меня за талию, была единственным, что удерживало меня на ногах.

Он поцеловал меня в последний раз и нежно, очень нежно отпустил. Я медленно осела на пол, тяжело дыша. Тело покрывал пот и размазанные пятна человеческой крови.

Когда он отстранился и тепло его объятий ушло, я вдруг почувствовала себя опустошенной.

– Эф.

Мне понравилось, как он произнес мое имя.

Я подняла глаза и увидела протянутую руку. Мое обнаженное тело содрогалось, а он стоял передо мной, уже полностью одетый. Кадуан взял меня за руку и резко вдохнул:

– Ты дрожишь.

Я кивнула в ответ. Я не знала почему.

– Пойдем на кровать.

Я подчинилась, ноги едва слушались. Через два шага Кадуан подхватил меня на руки, отнес на кровать и бережно уложил на шелковые изумрудно-зеленые простыни.

– Тебе что-нибудь принести? Воды? Еды? – (Я покачала головой.) – Тебе холодно? – (Я снова покачала головой.) – Я причинил тебе боль? – Его брови над изумительными глазами нахмурились.

И опять я покачала головой. Его лицо приняло нечитаемое выражение. Он прикоснулся губами к моему мокрому от пота лбу и начал подниматься:

– Я схожу за…

В груди вспыхнула паника, и я крепко схватила его за запястье:

– Не уходи.

Он смотрел на меня сверху вниз, наморщив в недоумении лоб. Я не испытывала никакого смущения, когда, словно умоляя, продолжила:

– Не покидай меня. Останься.

Я чувствовала себя так, словно меня вывернули наизнанку и выпотрошили. Перегруженный ощущениями разум затуманился, точно близость, которую мы только что пережили вместе, потрясла его. И мое сердце… оно просто внезапно наполнилось ужасом по причинам, которые я не могла осознать.

Выражение лица Кадуана смягчилось. Тем не менее он некоторое время не двигался.

– Пожалуйста, – взмолилась я.

Меня всегда бросали.

Когда я была Эф, каждое тело, с которым я делила душу, исчезало к утру. Когда я была Решайе, у меня вырывали каждую душу, с которой я делила тело.