Книга Мать смерти и рассвета, страница 225 – Карисса Бродбент

– В этом он не одинок, так что охотно примем его в компанию, провались она!.. Но это не значит, что мы должны поставить во главе фейри правителя с ограниченными умственными способностями.

– Да и вряд ли сможем, даже если захотим, – добавила Тисаана. – Даже самые нелюбимые правители становятся более популярными во время войны, а ты описывал Кадуана как короля, который и так дорог своему народу. Каким образом Эзра сможет бросить ему вызов?

Ишка выдохнул, в напряженных чертах его лица угадывалось волнение.

– Не все фейри поддержат в таком случае Эзру. Скорее всего, даже меньшинство. Но некоторые, в особенности те, кто слишком молод, чтобы помнить старые Дома, романтизируют королевскую родословную. Они ностальгируют по дням, когда еще не появились на свет. Вероятно, такие фейри не смогут превзойти тех, кто поддерживает Кадуана, но они смогут посеять достаточно разногласий, чтобы свергнуть его.

Мои брови поползли вверх.

– Ты говоришь о развале собственной страны!

Ишка резко повернулся ко мне, в его глазах горел огонь. На долю секунды меня поразило, насколько устрашающим он может выглядеть. Я так привык видеть в нем странного неземного советника, что даже не пытался разглядеть воина, а видимо, некогда он был страшен в бою.

– Ты зря думаешь, что такие решения даются мне легко. Но я наблюдаю, как мой народ движется по пути вымирания, и я бессилен остановить его. Я не знаю, что делать. Это ты хочешь услышать? Правду? Что я делаю все, что в моих силах, в невозможных обстоятельствах? Что не знаю, как спасти своего собственного сына? – Он опять стиснул зубы и резко отвернулся, его плечи тяжело вздымались. – Вот тебе правда. Я в отчаянии. Но я вижу, что конец приближается, Максантариус.И приближается он быстро. – Ишка глянул на нас через плечо. – Отправляйся в свою страну и займи трон. Я разберусь с троном моего народа. И может, если нам очень, очень повезет, мы сумеем спасти этот жалкий мир от гибели.

ЭФ

Стражники Кадуана пытались прогнать меня, но я отказалась уходить. Я протиснулась мимо них, дошла до королевских покоев и колотила в дверь, пока он не открыл ее лично.

Кадуан тоже еще не смыл с лица кровь Нуры.

– В чем дело, Эф? – спросил он, явно пребывая в мрачном настроении.

– Не смей меня игнорировать.

Выражение его лица оставалось непроницаемым.

– Я тебя не игнорирую.

Хватит. Мне все надоело. Он подарил мне нежность, а потом оттолкнул. Взял мое тело, а потом бросил. Спас мне жизнь, а теперь отказывается говорить со мной.

И все это время он ведет величайшую войну, которую когда-либо видел мир, во имя меня.

Кадуан уже собирался захлопнуть дверь перед моим носом, когда я резко сказала:

– Я думала, мы договорились перестать трусить.

Он замер на середине движения, затем дверь снова резко распахнулась.

– Не смей называть меня трусом!

– Тогда перестань вести себя как трус! – прорычала я и впилась в его губы поцелуем.

Поцелуй совсем не походил на то, что случилось между нами прежде, не был застенчивым и нежным. Мы бросились в объятия друг друга, как в бой. Дверь захлопнулась, и Кадуан прижал меня к ней, его язык завладел моим ртом, а тепло его тела окутало меня. Я не знала, что делать, – не знала, к чему прикоснуться, потому что хотелось касаться всего сразу. Мои руки обвились вокруг его шеи, пальцы запутались в волнистых волосах.