Книга Шесть опаленных роз, страница 45 – Карисса Бродбент

Все это из-за меня.

Эта мысль закрепилась в моем сознании как ясно осознаваемая, непререкаемая истина.

Следовало быть осторожнее. Мои коллеги в университете, родители, сестра были правы, когда говорили, что страсть к науке делает меня беспечной. Я был так взволнована своими открытиями – и Вейлом, – что не потрудилась сохранить в тайне то, над чем работала. Я отринула любые страхи.

Чудовищная ошибка.

– Я не должна была допустить этого, – тихо сказала я, хлопоча над ним.

– Мышка, тут вовсе нет твоей вины. Думаешь, люди впервые заявляются ко мне и обвиняют меня в том, с чем вы столкнулись за последние десять лет? – Он оглянулся на меня с кривой улыбкой. – Это же просто люди. Такова их природа.

В этот момент я ненавиделасвоих сородичей. Но не так сильно, как себя.

Я перешла к другому ожогу, наблюдая, как кожа Вейла трепещет и пылает под воздействием серебристой жидкости.

– Лучше бы ты сбежала, – сказал он. – Я бы выжил.

– Сомневаюсь.

– Твой друг хотел, чтобы ты пошла с ним. Полагаю, он хотел этого больше, чем показывал.

Я пожала плечами: мне не было дела до желаний Фэрроу.

Затем Вейл тихо добавил – так, что я не разобралась в его чувствах:

– Он влюблен в тебя.

У меня защипало в глазах.

Я даже не могла отрицать это. И что хорошего принесла Фэрроу эта влюбленность?

– Дань прошлому, – сказала я. – Мы были вместе когда-то. Но все закончилось.

– Почему?

– Он хотел большего, чем я могла дать.

Жизнь, которую я не могла прожить. Сердце, которое я не могла подарить. Роль, которую я не могла сыграть.

Вейл кивнул так, словно все понял. Затем мы долго молчали. Я обрабатывала последние ожоги, когда он заговорил вновь:

– Я решил вернуться в Обитры.

Мое сердце замерло, рука соскользнула. Он снова оглянулся; его янтарные глаза пронзили меня насквозь.

Почему мне стало трудно дышать?

– Почему ты передумал? – спросила я.

Кончики его пальцев рассеянно пробежали взад-вперед по тыльной стороне моей кисти. Его взгляд был прикован к необычному белому пламени.

– Ты когда-нибудь бывала влюблена?

Я вскинула брови, поскольку не ожидала такого вопроса и не знала, как ответить. Я любила Фэрроу – как одного из самых близких друзей. Но была ли я в него влюблена?

Странно, но на язык просилось вовсе не имя Фэрроу. Я наблюдала за Вейлом, который сидел с серьезным видом; его профиль вырисовывался в белом сиянии. Хорошо, что он не ждал ответа – или же угадал правду по моему молчанию.

– У меня всегда была одна большая любовь, – продолжил он. – И это Дом Ночи. Я помог построить империю. Я создал ее своим клинком и своей кровью. Я был безраздельно, всепоглощающе предан своему королю, своим людям и своему королевству. Если тебе доводилось любить что-нибудь настолько сильно, ты знаешь, что нет вина слаще, нет дурмана сильнее. И когда империя рухнула… – Кадык Вейла дернулся, вампир уставился в огонь. – Я долго, очень долго злился. Я приехал сюда, пытаясь сбежать от воспоминаний о своей неудаче… но с тех пор не проходило ни дня, когда бы я не мечтал вернуться в Дом Ночи. И восстановить то, разрушение чего не предотвратил.

– Тогда славно, что ты возвращаешься, – сказала я пересохшим ртом.

«Славно», – пришлось повторить мне про себя.

Вейл должен был ехать на родину, бежать, чтобы спасти себя и всех нас. Он убил служителя Белого пантеона. Возможно, Томассен был прав и присутствие здесь Вейла – порочного сына Ниаксии – ухудшило наше положение.