Книга Шесть опаленных роз, страница 47 – Карисса Бродбент

Я ненавидела такие минуты – минуты, когда людям открывалась правда и они начинали тут же оплакивать меня, живую, ведь я становилась для них ущербной.

Но взгляд Вейла был твердым.

– Все, что ты пожелаешь дать, – медленно повторил он, словно хотел убедиться, что я поняла. – Я приму все.

До того я не сознавала, что всю свою жизнь ждала именно этих слов.

Я не привыкла к расставаниям. Никогда не думала, что мне придется быть той, с кем прощаются, ведь я рассчитывала уйти из мира первой.

Я могла бы немедленно покинуть особняк и избежать прощания, к которому не была готова. Но вместо этого я обхватила лицо Вейла ладонями, так же как он обхватил мое.

И притянула его к себе для поцелуя.

Я почему-то ожидала, что наш первый поцелуй будет яростным, даже животным. А он оказался спокойным и осторожным. Нежным.

Губы Вейла были мягче, чем я думала. Его борода щекотала мой подбородок. Сначала он просто провел ртом по моим губам, будто изучал их форму, смаковал их послевкусие.

Затем его губы раздвинулись, поцелуй стал глубже, и язык Вейла – потрясающе застенчивый – коснулся моего. Моя голова затуманилась, все закружилось, и это никак не было связано с переутомлением.

Я ощутила его резкий выдох – и этот единственный крошечный знак того, как сильно он желал меня, зажег что-то во мне. Меня внезапно ошеломили близость Вейла, тепло его обнаженной кожи, его вкус, его запах.

Когда я поцеловала его в ответ, из моего горла вырвался тихий звук. Сильнее. Глубже.

Мой пыл был встречен с таким энтузиазмом, что я затаила дыхание.

Он крепко держал мою голову, пока его язык исследовал мой рот; один поцелуй перетекал в другой. Боги, я никогда никого так не целовала – словно действовала по наитию. Не нужно было ничего обдумывать, угадывать, что нравится ему. Я всегда думала, что подобную легкость ощущают все, кроме меня.

Одна его рука двинулась к моему затылку и запуталась в волосах. Другая спустилась к талии; большой палец нырнул между пуговицами моей рубашки и коснулся голой кожи, отчего я ахнула.

Его язык скользнул по моему, а потом Вейл отстранился. Я обнаружила, что в порыве страсти опрокинула его на кровать.

Мир был таким нечетким, таким далеким.

– Ты ранен, – тихо сказала я.

– Ты даже не представляешь, насколько мне лучше, – низко рассмеялся он.

Но потом его улыбка погасла, и он бросил на меня долгий взгляд. Я поняла, что означает его молчание, точно услышала в нем вопрос. В ответ я развела бедра и подчинилась его властному желанию.

Его глаза потемнели. В них отчетливо читалось вожделение, пронзившее меня до глубины души, и мне пришло в голову, что все это наверняка очень рискованно… Что голод, с которым Вейл смотрел на меня, прижимал к кровати, может быть связан не только с сексом.

Но я не боялась. Нет, страх шел откуда-то еще, подпитываемый не грубостью Вейла, а его нежностью.

– Ты дрожишь, мышка, – сказал он, убирая с моего лба прядь волос.

Я скользнула пальцами под пояс его штанов, дотронувшись до живота: мягкая кожа, твердые мышцы, чуть подрагивавшиеот прикосновения.

– Ты тоже.

Мой голос был хриплым. Вейл слегка опустил голову, словно хотел воспринять эти слова через свои губы, но остановился, не коснувшись моих.

Никто из нас не шевелился. Не подавался навстречу почти-поцелую, не отводил взгляда, не пытался расстегивать одежду другого.