Книга Шесть опаленных роз, страница 32 – Карисса Бродбент

– Ты проводишь так все свое время? – потрясенно спросил он, и я моргнула затуманенными глазами.

– За работой, – ответила я.

Это было очевидно и так. Он только фыркнул, рассмеялся, и потащил меня в постель, и даже сел у изголовья, чтобы я не сбежала; помнится, в первый раз я неблагоразумно позволила ему тайком следить за мной.

Я просто не могла остановиться. В доме Вейла было столько знаний, которые я могла приобрести! Вот чего я жаждала. Жаждала целой огромной жизни – нет, вечности, – чтобы мне хватило времени узнать этот мир так же, как знал его он.

Прошло еще два дня, потом три. Я шла на поправку и уже подумывала об отъезде, но на третий день Вейл очень серьезно сказал: «Ты все еще плоха. Не стоит отправляться в путь». Позже, лежа в постели, я стыдила себя за то, что не смогла как следует поспорить с ним, хотя должна была сделать это.

Должна была, но не хотела.

Ведь, похоже, в те изнурительные, бессонные дни некая часть меня обнаружила между нами странное сходство. Слушая, как он читает мне книги об Обитрах, видя, как на его лице расцветает пылкое любопытство, я понимала, что то же самое всегда происходит внутри меня – вспышка, которая быстро угасает.

Я думала, в мире нет ничего прекраснее крови Вейла. Но я ошибалась.

Летели дни, мое истощение и мой энтузиазм заставили меня ослабить извечную строжайшую бдительность в общении с окружающими. Я фонтанировала восторгом, взахлеб обсуждая с Вейлом ту или иную теорию, но однажды повернулась и увидела, что он смотрит на меня, нахмурившись. Это заставило меня замереть, покраснеть – потому что я разрушила стену, которой не должна была даже касаться. И за ней меня ждала неизвестность.

– Я… – начала я.

Но он сказал, просто и спокойно:

– Ты очень красивая женщина.

То было не приглашение, как в первую ночь, когда он спросил, не хочу ли я возлечь с ним.И не флирт. Нет – наблюдение, простое и ясное, совсем как в разложенных перед нами книгах. Слова повисли в воздухе, и мы вернулись к нашим изысканиям.

Мне нужно домой.

Я поняла это поутру, как только открыла глаза. Мысль пришла вместе с острым уколом вины, так, словно рассеялась дымка и настало ясное осознание.

Я пробыла у Вейла неделю. Целую неделю – а время было столь драгоценным и столь неумолимым.

Мне нужно было домой.

Я сказала это ему и потом не знала, что и думать: он медленно кивнул, на его лице отразилось смирение. Он настоял на том, чтобы отправить меня домой на великолепном черном жеребце, который, вероятно, стоил больше, чем все мои вещи, вместе взятые. «Ты недостаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы пройти весь этот путь пешком», – отвечал он на мои возражения.

Я не ждала, что он поможет мне сесть на коня, но его руки крепко, надежно обхватили меня за талию. От этого по спине прокатилась дрожь, отозвавшаяся в самых неожиданных местах тела. Когда я уселась в седло, а он встал рядом с лошадью, его рука все еще небрежно лежала на моем бедре – и я могла думать лишь об этом прикосновении.

– Спасибо за гостеприимство, Вейл.

Он слегка пожал плечами, всем своим видом показывая, что мое присутствие было для него изрядным неудобством.

Однако почему-то не спешил отойти от коня. И его рука все еще была на моем бедре.

Он ждал от меня неких слов? Я пропустила намек? Такое часто бывало со мной. Я взглянула на его руку.