Книга Ночная радуга, страница 65 – Жанна Володина

— С чего ты взял? — не верит Федору Женька. — Никогда такого не слышала. Незамужние феи…

— Слышала про замужних? — строго спрашивает Федор.

— Нет… — растерянно отвечает Женька, теребя рыжие локоны.

— Вот! — наставительно поднимает указательный палец Федор, за него тут же хватается потянувшийся к нему Тимошка.

— Вы врач? — спрашиваю я, непроизвольно улыбаясь.

— Я ветеринар, — вздыхает Федор. — Но! Могу измерять давление, считать пульс, делать массаж человекам. Лера! Вам же нужен массаж тела? Желательно всего…

— Федор! — предупреждающе рычит Верещагин. — Попридержи коней! Я неожиданно оказался ревнивым мужем. Что-нибудь тебе сломаю.

— Что же случилось с Тимошей? — спрашиваю я, чтобы поменять тему разговора.

— Объелся шоколадом, — виновато говорит Евгений. — Но это Женькин промах!

— Почему я?! — морковкой вспыхивает рыжая Женька. — Он же его украл!

— Ты на шкафу замок не закрыла! — обвиняет Евгений и объясняет нам. — У нас с Женькой все шкафы на замках. Тимофей — криминальный элемент. Просто угощение его не устраивает, только самолично ворованное. Вот кто ты после этого? Кастрюля!

— Это вместо растяпы! — шепотом смеется Федор и получает обезьяньей ладошкой по плечу.

— Вот слух! — ворчит Федор беззлобно и ласково.

— Давайте пить чай! — радуясь, что всё обошлось, предлагает Женька. — У нас есть пряники, печенье и вафельный торт!

Мы все оказываемся на довольно просторной кухне. Чувствуется, что Женька и Евгений недавно въехали в это квартиру. Часть посуды еще в коробках.

— Вторая неделя, как мы заселились, — подтверждает мои мысли суетящаяся Женька. — Тут Никита Алексеевич предложил забрать Тимошку из приюта пока к нам домой.

— А как он в приютеоказался? — спрашиваю я, помогая Женьке расставлять на столе чашки.

— Один папик своей чике на новый год подарил, — рассказывает Евгений. — Не справились — выбросили.

— Выбросили? — не верю я.

— Натурально выбросили! — подтверждает Женька. — Не продали, не сдали в приют, не подарили кому-то, а выпустили на улицу. Зимой. В минус двадцать.

— Его в один из приютов, которым Никита Алексеевич помогает, принесли добрые люди, соседи этих извергов, — подключается к рассказу Евгений. — Мы его еле выходили. Мы там подрабатываем с Женькой по вечерам волонтерами.

— Дядя Федор посоветовал его домой забрать от собак и кошек, чтобы мальчик успокоился и привык к нормальной жизни. Переговоры ведем с тремя зоопарками, чтобы его пристроить, — Женька разливает по чашкам свежезаваренный чай.

— Дядю Федора пристроить? — шутит Верещагин, передавая Федору Тимошку и садясь за стол.

— Очень смешно! — фыркает ветеринар, садясь рядом с обезьяной на коленях.

— У нас всего три стула, — извиняется передо мной Женька, садясь на колени к мужу.

— Войдем! — откликается Никита, и не успеваю я понять, что происходит, — как оказываюсь на коленях Верещагина.

Произошедшее никого не удивляет. Мужчины на стульях. Жены на коленях мужей. Тимофей на коленях ветеринара. Сижу на крепком теплом колене, выпрямив спину и напрягшись. Верещагин успокаивающе хлопает по моему бедру ладонью, так же, как он хлопал некоторое время назад по обезьяньей спинке.

Увидев, что я напряглась, Федор подмигивает мне и говорит Верещагину:

— Поменяемся?

Получив в ответ на свое предложение строгий предупреждающий взгляд, Федор нарочито громко вздыхает и продолжает вредничать: