Книга Ночная радуга, страница 241 – Жанна Володина

— Тогда надо было назвать его Полиграфом Полиграфовичем Шариковым! — хохочет Федор. — А не Тимофеем.

— Имя было на ошейнике, когда его нашли, — смеется Женька, тряся рыжими кудрями, и угрожает Тимофею, примерившемуся к единственной желтой розочке. — Но можно и переназвать. Например, в Разбойника.

И тут же получает по плечу черным кулачком с зажатой в нем розочкой. Красную футболку Женьки с принтом Ленина теперь украшают желтые колючие крошки.

— Никита! Как лимузин? Восстановили его? — вдруг спрашивает Федор. — К свадьбе успеете?

— К свадьбе? — искренне удивляюсь я, видя, как Никита показывает другу внушительный кулак.

— Ой! Вы решились всё-таки! — почти визжит Женька, пугая Тимофея, он даже от испуга роняет третью украденную розочку, теперь голубую. — А то конечно! И любовь есть, и деньги есть! А свадьбы нет! Даже у нас с Женей была! У бедных студентов!

— Лера! Это такой лимузин! Песня! Мечта! ЗИС 110Б! Ты когда-нибудь видела такой?! —захлебываясь восторгом, подхватывает Федор.

— Ученые доказали, что самая болтливая баба — это пьяный мужик! — с легкой досадой говорит Верещагин, мне подмигивая.

Слово «баба» приводит Тимофея в состояние полной боевой готовности, но ударить Никиту он не решается.

— Молодец, самец! — хвалит обезьяну Федор. — Знает, что со старшим самцом связываться не стоит!

— Свадьба? — улыбаюсь я Никите, ситуация очень веселит и напоминает какую-то французскую кинокомедию. — Лимузин?

— Вообще-то это был сюрприз! — ворчит Никита нежно.

— Что именно? — строго спрашиваю я. — Свадьба или лимузин?

— Лимузин, конечно, — Никита целует мою руку. — А про свадьбу я еще у тебя не спросил. Собирался сначала выманить тебя на свой день рождения, а потом выдать за себя замуж. Но ты оказалась хитрее. Лера! Ты выйдешь за меня замуж?

За столом устанавливается тишина, легкая, хрупкая, доверительная.

— В третий раз?! — панически восклицаю я, и Тимофей вдруг протягивает мне белую розочку. — Мы опять разводимся?

Тимофей настойчиво сует мне безе и даже сердится, что я не беру.

— Лера! Тимофей в тебя влюбился! Он никогда ни с кем ничем не делится! Никогда! — пораженно говорит Женька, гладя обезьянку по голове.

— Я неверно сформулировал свой вопрос, — смеется Никита и тут же становится по-настоящему серьезным. — Надо было спросить, позволишь ли ты устроить нашу свадьбу, первую и единственную?

Я теряюсь и не знаю, что ответить. Оказывается, я настолько привыкла к мысли, что уже замужем, что ни разу не подумала о свадьбе. Взгляд у моего мужа горячий, пронзительный. Он прожигает до ощущения полной зависимости от этого мужчины: эмоциональной, физической, даже физиологической.

— Тебе нужна эта свадьба? — растерянно спрашиваю я Никиту.

— Это шанс предъявить свои права на тебя всему миру! — раздается зловещий шепот Федора. — Предъявить. Клеймо поставить. Границы выставить. Все самцы так делают. Верьте мне, я ветеринар.

— Это и напрягает! — шутливо ворчит Никита. — Мы не аквариумные рыбки. И даже не обезьянки.

Федор оживляется:

— У моего приятеля в зоопарке есть друг. Рыба. Бразильский скат леопольди. Ядовитый хищник с шипами на хвосте. Так вот… Он стал почти ручным, привязался к людям, которые за ним и его водоемом ухаживают. Когда Егор его кормить приходит,скат вылезает на берег, брюшком ложится на ладонь человеческую и может есть прямо с другой ладони. Я в гости к Егору приходил, он мне фокус показывал: специально ската игнорировал. Знаете, что леопольди вытворял тогда?