Книга Царевна гибельных болот, страница 41 – Екатерина Ильинская

Мокрые белые пряди прилипли к коже. Пальцы зазудели от желания их убрать. Капли стекали вниз, заставляя следовать за ними взглядом, переходить от шеи к ключицам, к мощной груди, крепкому торсу, поясу кожаных штанов…

Я охнула и испуганно вскинула взгляд. В горле пересохло, а внутри снова начало разгораться солнце, опаляя своим жаром щёки. И не только щёки. Невидимые струны натянулись между мной и жрецом Мары, заставляя сбивчиво дышать и вздрагивать в предчувствии… Чего?

Мы стояли, не в силах отвести глаз друг от друга. И я всё думала, что он стоит рядом в одних кожаных штанах без рубахи и своего извечного балахона. И ещё острее захотелось снять с него маску. Даже руку подняла, но замерла на полпути, смутившись своего порыва.

Жрец Мары стоял, смотрел на меня, но не останавливал. И что-то промелькнуло такое в его глазах… Какая-то мука. Вспомнилось, что точно так же в его воспоминаниях стояла Марья, не решаясь ни дотронуться, ни отпустить. Порывисто вздохнув, я потянулась вверх. Глоток живой воды, сделанный по дороге, должен был защитить от смерти.

Шаг. Вдох. Смертельные чары уже покалывали пальцы. Ещё миг и дотронусь.

Плеск сзади раздался так внезапно, что я вздрогнула и обернулась. Иван стоял на своей стороне не такого уж и большого острова, а в его взгляде, направленном на меня, сверкала ярость.

Он тоже был в одних штанах, но никакого солнца от его вида внутри не загоралось. Наоборот, всё сковывало льдом страха, и захотелось спрятаться за спину колдуна.

– Василиса! – зло окрикнул меня царевич. – Совсем сдурела?

От этой грубости я вспыхнула, как сухая лучина, выпрямилась и хотела уже ответить, но Иван продолжил, обращаясь к колдуну:

– Убить её решил? Не нужен больше проводник, раз осталось только иглу найти? Или ты уже нашёл?

Жрец Мары хмыкнул, а я охнула. Правда, никто же не знал, что я пила живую воду. Так почему колдун не остановил? Иван прав. Но почему царевич меня защищает?

На болоте словно грозой запахло, и воздух сгустился от напряжения между мужчинами. А я стояла, будто цепями скованная, и не могла пошевелиться.

– Иди сюда, Василиса, – приказал царевич и протянул руку, а я обернулась на колдуна.

Ждала, что он ответит, тоже протянет руку. Хотела, чтобы протянул. Но он молчал. Даже не смотрел на меня, только на царевича. Сложил руки на груди, и я снова на миг забыла, что вокруг происходит. А потом обругала себя мысленно самыми злыми словами. Дура-девка. Только смерть здесь тебя ждёт, а ты всё лезешь! Как кошка дворовая о ноги трёшься, пока тебя пинают.

Я бросила на жреца Мары последний взгляд и шагнула к бывшему жениху. Руку не приняла, но встала рядом. Повернулась.

Взгляд колдуна обжёг холодом и тоской, вызывая желание броситься к нему и сказать, объяснить… Что объяснить? Я замерла, так и не сделав шаг, всхлипнула и осталась на месте. Была бы нужна – позвал. А не зовёт, значит прав Иван. А всё равно хотелось идти к колдуну. Где твоя гордость, Василиса? Он ведь другую любит. Умереть ради неё хочет.

Сердце кольнуло таким отчаянием, что сама удивилась, как не завыла. Закрыла глаза на миг, переживая боль, и повернулась к Ивану.

– Какая игла? Мы разве не часть клинка ищем?

– Игла, в которой суть самой смерти. Чары такой силы, что даже Бессмертного убить могут. Без неё клинок Мары лишь пустая оболочка, а вставишь в рукоять иглу, станешь подобен богам, – произнёс Иван, не отрывая глаз от колдуна.