Книга Царевна гибельных болот, страница 25 – Екатерина Ильинская

Гладкое и холодное оказалось камнем. Очень знакомым – такие же были на поле печали и скорби. Он слабо светился в темноте, но даже этот неяркий свет резал глаза, заставляя их слезиться.

Кто засунул его в мои вещи? И зачем?

Я подавила дрожь и осторожно отложила камень в сторону – не хотелось случайно провалиться в кошмар, который я и так слишком ярко помнила. Где же гребень?

Проще всего было выложить всё на стол, и я вытащила первое, что попалось под руку. Это оказалась… баклага колдуна.

Я сглотнула. Понимание, в чьих вещах копалась, окатило страхом и холодом. А если жрец Мары сейчас зайдёт и увидит? Или Иван? Но могу ли я упустить такой шанс? Я же сейчас узнаю, Кощей наш колдун или нет.

Сердце застучало быстро-быстро, отдаваясь шумом в ушах. Во рту пересохло, адыхание стало болезненно-прерывистым. Голову объял жар, словно вернулась лихорадка.

Трясущимися руками я начала доставать чужие вещи. Щупала, разворачивала, подносила к светящемуся камню, рассматривала, откладывала, брала следующую. И так пока мешок не опустел.

Ничего необычного не было, кроме одежды без обережной вышивки и перчаток с металлическими полосами, складывающимися в рисунок костяной кисти. Но такие могли быть у любого из жрецов Мары. Никаких записей или других личных вещей не нашлось.

Я сложила всё обратно и посмотрела на камень. Жрец Мары взял его с собой. Зачем? Там страхи, что терзали его? Смогу я увидеть их так же, как подсмотрела кошмары Ивана?

Застывшая слеза удобно легла в ладонь. Колдун не мог скрыть сам от себя, кем является. Если загляну в глаза его страхам – узнаю наверняка. Решайся, Василиса! Другого шанса не будет!

А вдруг он и правда Кощей? Что тогда?

Сердце сжалось и заныло, вина и стыд взвились в душе укорами. Жрец Мары в этот миг на болоте ищет для меня лекарство, а я роюсь в его вещах. И если он и есть Кощей, это не отменяет того, что он пытается мне помочь.

Помочь? Да он сам меня проклял! Очнись, Василиса! Всё из-за него!

А если колдун не Кощей, то не лучше Кощея. Приказал стрелять в меня, в пещеру к духам отправил на верную смерть, на поле отчаяния вышвырнул! А я ещё вину перед ним чувствую?

Обман это или правда? Если колдун и есть Кощей, если сам ищет клинок, то… Я должна буду убить его, как в кошмаре? Я мысленно поставила на место Кощея нашего колдуна и задрожала. Нет-нет, я не смогу. Я не буду! Пусть это сделает Иван!

От воспоминаний снова затряслись руки, а во рту появился вкус крови. Меня же кто-то убил в конце обманного наваждения. Кто? Иван? Но зачем ему это? Неужто так ненавистна? Я могла бы поверить, учитывая его поведение в последние дни, но в сердце всё ещё сидела старая заноза, которая возвращала к прежним временам. Не таким я помнила царевича, и новый образ никак не мог затмить старый. Да и в собственных кошмарах не горел он такой злобой ко мне, как наяву. Был недоволен, словно неудачную сделку заключил, но не более. Что же тогда всё происходящее? Игра? Но зачем?

А, неважно! Убьёт меня Иван или нет, ненавидит или нет. Это вдруг стало безразлично, но терзал другой вопрос: если колдун окажется Кощеем, смогу ли я возненавидетьего? Того, кто гладил меня по щеке, спасая от недуга, кто нёс на руках, кто вернул к жизни.

Василиса! С ума сошла, девка! Не сможешь ты простить Кощея за проклятие, за испорченную жизнь, за сорванную помолвку, за погубленную страну! Один раз погладили, и как кошка бездомная, ластиться будешь, забыв про все пинки и обиды? Предашь себя и страну из-за трёх добрых взглядов? Куда твой разум делся? А достоинство?