Книга Семь жизней до счастья, страница 81 – Цзюлу Фэйсян

Я знала, что он ищет смерти. Подозревала, что он просто хочет разорвать цикл испытаний, избежав любовных страданий в будущей жизни. Но меня охватила жгучая ярость. Я взревела так громко, что деревенские жители остолбенели. Прыгнув вперед, я придавила того, кто сильнее всех бил Чу Куна, и зарычала бедняге в лицо. Верзила от страха обмяк и даже не смог задрожать.

Я, непобедимая тигрица, гордилась собой. Но врагов было слишком много. Спустя время силы оставили и меня. Я повалилась на землю и перевела взгляд на Чу Куна. Он уже закатил глаза, явно ступая на дорогу, ведущую к Желтым истокам. Я глубоко вздохнула: до чего же я импульсивна! На что променяла привольную жизнь беззаботной тигрицы? Меня теперь освежуют, извлекут кости… Самая страшная смерть за все мои жизни.

Я так хорошо изучила дорогу в Загробный мир, что не нуждалась в проводнике. Бодро шагая вперед, я заметила Чу Куна. Тот стоял рядом с аркой и разговаривал со служителем. Видимо, тоже недавно пришел.

Подойдя ближе, я услыхала его слова:

– Пожалуйста, доложите, что мне нужно срочно увидеть Янь-вана.

Служитель, ростом значительно ниже Чу Куна, кивнул и собирался уйти, чтобы передать сообщение, но вдруг заметил меня. Его иссиня-черное лицо стало еще темнее. Он попятился и закричал:

– Явились! Явились! Эти двое опять встретились!

В Загробном мире и так было тихо, но после вопля служителя все вокруг замерло. Мне показалось, что даже река Забвения замедлила бег. Спустя мгновение служители и души умерших, ожидающие перерождения, бросились врассыпную, оставив меня наедине с Чу Куном. Между нами повисло неловкое молчание.

Я усмехнулась, вытерла со лба холодный пот и подумала: «Неужели один только вид нашей парочки так влияет на окружающих?»

Пока я размышляла, Чу Кун повернулся ко мне и с угрозой прищурился:

– Я же велел тебе убежать! Твоя глупость не знает границ!

Не желая вдаваться в подробности и пересказывать путаный ход собственных мыслей, я ответила, направляясь ко дворцу Янь-вана:

– Жить в шкуре животного неуютно. Не хочу быть тигрицей-оборотнем. Давай сообщим Янь-вану, что произошло, выпьем отвар тетушки Мэн и переродимся. Пусть небесный страж Ли делает что хочет. Мне надоело бороться с тобой. Слишком уж утомительно.

Я шла, но не слышала ни насмешек Чу Куна, ни шагов за спиной. Оглянувшись, я обнаружила, что он застыл как вкопанный, уставившись на меня.

– Разве ты не собирался к Янь-вану? – удивилась я. – Идем.

Чу Кун моргнул, словно очнувшись, и высокомерно вскинул голову:

– Хм, я сам знаю, что делать, и в твоих напоминаниях не нуждаюсь.

Ну что за тип! Я стиснула кулаки, но подавила гнев. «Пусть иногда поважничает. Ничего в этом страшного нет», – подумала я.

Толкнув массивные двери, я вошла во дворец Янь-вана. К удивлению, сегодня владыка Загробного мира не спал за столом, а что-то писал с таким серьезным видом, словно дело было очень важным. Секретарь смотрел на его записи, с трудом сдерживая раздражение, отчего у него на лбу вздулись синие вены.

– Янь-ван! – Я сложила руки в приветственном жесте и почтительно поклонилась. – Рада новойвстрече.

Хозяин дворца поднял голову, и его взгляд оживился.

– О! Сяо Сянцзы! Отлично, ты снова здесь! А Чу Кун не с тобой?

Судя по выражению лица, Янь-ван испытывал странное воодушевление. Увидев Чу Куна, он удовлетворенно кивнул, отложил кисть и сказал: