Книга В твой гроб или в мой?, страница 132 – Жаклин Хайд

— Солнце? — наконец спрашивает она.

— Солнцезащитный крем, — я ухмыляюсь.

Я жду, когда она попытается позвать священника или какой-нибудьявный признак того, что она вот-вот рухнет в обморок, как женщины прошлого, столкнувшись с тем, кто я есть.

— О боже мой.

— Я ем всего несколько дней. Почти столетие я провел в заточении и не понимал, насколько слабым стал, пока…

— Пока ты меня не укусил, — бормочет она со странным выражением на лице. Она слегка отворачивает голову, скользя взглядом по многочисленным безделушкам и антиквариату, что я собирал годами. — Вся эта история с проникновением в дом, тебе действительно нужно разрешение⁷³?

— С момента создания приветственного коврика, на самом деле, не так уж и нужно.

Алебастровый⁷⁴ плащ на ней шуршит во время кивка.

— Думаю, в этом есть смысл. Ты вообще любишь поесть?

— Иногда я люблю бренди, — я ел человеческую пищу только ради нее.

— Действует ли святая вода против таких, как ты?

Я сжимаю зубы и почти останавливаю себя, чтобы не сказать грубо, но это Обри.

— Я испытываю не самые лучшие чувства, когда слышу, как ты сразу спрашиваешь о том, как меня убить, но, боюсь, святая вода не поможет, — мой живот внезапно наливается свинцом, и у меня возникает ужасное подозрение, что если она отвергнет меня, это будет моей погибелью.

— Значит, ты вампир, который не ест людей?

Я отталкиваюсь от стены, к которой прислонился, и притягиваю ее в свои объятия.

— Единственное, что я хочу съесть, женщина, это киску между твоих сочных бедер.

Удивление окрашивает выражение ее лица, прежде чем тихий смех эхом разносится по залу, она запрокидывает голову с милыми морщинками, покрывающими ее лицо от веселья.

— Но есть кое-что, что я должен добавить. И это может быть, ну… сказать, что еще слишком рано, было бы преуменьшением, но, надеюсь, что ты, по крайней мере, выслушаешь меня, — я делаю шаг назад, пытаясь удержаться от нежелательной реакции. — Это, конечно, твой выбор.

— Ч-что это? — спрашивает она, покусывая губу.

Я перевожу дыхание, готовясь.

— Ты моя пара, Обри. Теперь, когда я укусил тебя, между нами возникнет супружеская связь. Но могут потребоваться десятилетия, чтобы она полностью укрепилась.

Она моргает, как будто пытается понять, что я имею в виду, и во мне зарождается надежда.

— Срань господня! Я твоя пара? Что это вообще значит?

Я коротко киваю.

— Это значит, что я ждал тебя очень долго. Редко кому-тоиз нас удается найти женщину, с которой мы должны быть, и еще реже ею оказывается человек.

— Подожди… это значит, что я вроде как твоя родственная душа или что-то такое?

— Все это — исключительно твой выбор, поскольку у нашего вида есть защита от принудительных браков. Ты не обязана быть моей второй половинкой, но я бы очень хотел, чтобы ты ею стала. Я сказал правду: я действительно хочу встречаться с тобой. Я хочу быть с тобой любым доступным мне способом.

Я не говорю ей, что отказ от нас означает, что я останусь одиноким на всю оставшуюся жизнь, если не спарюсь с кем-то вне связи, чего я бы никогда не сделал. Быть отвергнутым истинной парой никогда не сулит ничего хорошего и может быть очень разрушительным для разума бессмертного существа, но выбор должен быть сделан добровольно, и я не буду использовать какое-либо принуждение, чтобы заманить Обри в ловушку.