Книга Перепрошит тобой, страница 72 – Жаклин Хайд

Я скольжу взглядом к ее обуви, любопытствуя, какова будет ее реакция, когда она обнаружит устройство слежения, которое я туда положил.

— Все равно пора вернуть Брома в конюшню, — говорю я. — Я и так потратил на вас двоих больше времени, чем следовало.

Когда мы подъезжаем к конюшне, я резко останавливаю коня и расставляю ладонь на груди и животе особи, чтобы не дать ей перелететь через голову животного.

Спрыгнув с седла, с энергией, потрескивающей в ладонях, я заставляю себя замереть, пока она ухмыляется мне, восседая на Броме, словно какая-то укротительница диких зверей из древних легенд. Румянец на ее щеках заставляет бледную кожу светиться почти неземным сиянием в лучах полуденного солнца, чего я прежде не замечал.

Улыбка расползается по ее губам, и она насмешливо приподнимает одну темно-рыжую бровь.

— А кто бы не расстроился, лишившись своей ежедневной прогулки? — дерзко заявляет она.

Не успев среагировать, я ловлю ее, когда она внезапно бросается мне в объятия и обвивает руками мою голову, утыкая лицо прямо в свои объемистые груди, скрытые свитером.Легкие перехватывает от сладкого запаха цветков апельсина, опаляющего мой мозг, но прежде, чем я успеваю поддаться низменным порывам, я заставляю себя отстраниться от нее, благодаря судьбу, что она не сопротивляется.

Я бросаю на нее укоризненный взгляд, когда замечаю, куда она смотрит с самодовольным огоньком в глазах. На моих брюках образовалась неприличная выпуклость, будто член одной лишь силой воли готов разорвать изящные швы.

— Веди себя прилично, — говорю я, и слова скорее похожи на рык. Я сжимаю ее нежные плечи и отступаю прочь.

Она трясет головой и кружится на месте, прежде чем направиться к самому большому зданию конюшни.

— Что еще ты тут прячешь, мистер Штейн? — спрашивает она, и в ее тоне явственно слышно возбуждение.

Я оглядываюсь на Брома, опустившего голову к корыту, наполненному еще утром свежими яблоками и стручковым горошком, и замечаю, что поводья волочатся по земле.

Я отмахиваюсь от него рукой, зная, что если лошадь что-то стеснит, он и сам сможет сбросить с себя эту чертову штуку. Уму непостижимо, на что способна эта коротконогая девчонка за такое короткое время. Я поворачиваюсь и обнаруживаю, что она пропала, а боковая дверь в конюшню распахнута настежь.

— Где ты? — реву я, входя в помещение, в полной уверенности, что не смогу быстро отыскать ее среди всех этих стогов сена.

— Здесь, — отзывается она, и ее голос звучит гораздо ближе, чем я предполагал. — Я не собираюсь уходить далеко, раз знаю, что существуют такие создания, как Бром.

— Здесь есть и другие животные, хотя ни одно из них не похоже на него, — отвечаю я. Ее искренность скручивает мои внутренности и почему-то заставляет желать рассказать ей больше.

Наполненная и естественным, и искусственным светом, конюшня внутри имеет два этажа в высоту, с арочными потолками и более чем тридцатью стойлами… и все для Брома. Возведенная и перестроенная с течением времени, нынешняя внутренняя отделка была изготовлена людьми на заказ и доставлена сюда, а собрали ее упыри. Пока что это строение продержалось дольше всех, пусть и стоит всего месяц.

— А где другие животные? — спрашивает она, приподнимаясь на носочках, будто это придаст ей достаточный рост, чтобы осмотреться.